— Почему ты не пришла на встречу?
— Ты ведь любишь ужастики? — ответила Анника.
— Да, хорошо написанные. — Тобиас взглянул на экран, среагировав на звук пришедшего письма. — И если их можно продать как остросюжетные романы. А что?
Анника положила грязную рукопись на клавиатуру перед Тобиасом. Как крупный черный песок, с листов все еще сыпалась сухая земля.
— Прочитай.
— Да что это, черт возьми, такое? — Тобиас поднял листы, как будто боялся заразиться. — Ян Апельгрен?
Анника пожала плечами.
— Я сама ничего не знаю.
— Я соберу кризисную группу на дополнительную встречу, — сказал Тобиас. — Сделай копии для остальных, но пока больше никому ни слова, пока не разберемся, в чем тут дело.
Родители мои были как все, кто с виду доволен жизнью. Я любил читать и почти всегда был погружен в книгу. Никто не удивился, что я еще в юности достал старую пишущую машинку и начал писать небольшие новеллы.
Понедельник, 15 ноября
Анника украдкой посматривала из-за плеча, пока Тобиас закрывал дверь в переговорную у нее за спиной. Она заметила, что он запер ее на замок. Обычно он так не делал. Через стеклянную стену, отделявшую их от офисного пространства, она ловила любопытные взгляды остальных.
— Спасибо, что снова смогли собраться в срочном порядке, — сказал он, усаживаясь на свое обычное место.
Анника взглянула на стопку со свежими копиями рукописи «Я Барсук». Листы все еще сохраняли тепло и немного пахли чернилами.
— Что случилось? — спросила Ребекка.
Положив руку на стопку с листами, Анника сначала посмотрела на Тобиаса, а потом по очереди на всех остальных. В последнюю очередь она встретилась взглядом с Катрин, чьи глаза от любопытства округлились как блюдца. Она как раз намеревалась что-то сказать, но Тобиас прервал ее.
— Пусть Анника расскажет, что случилось, но сначала хотел бы попросить вас соблюдать строгую конфиденциальность. Фредрик Аск крайне заинтересован, чтобы информация не вышла за пределы этого помещения. Все ясно?
— Но что же тут такого секретного? — спросила Катрин.
Анника почувствовала, как язык прилипает к нёбу, и сглотнула, прежде чем заговорить.
— Все это прозвучит не очень правдиво, — начала она. — Но эту рукопись я нашла утром у дверей.
Ребекка с сомнением скривила лицо.
— Что ты хочешь сказать, она там просто лежала?
— Да, именно так. В куче земли.
— Да уж, выглядит неправдоподобно, — сказала Ребекка, поправив указательным пальцем очки.
Анника решила сразу перейти к сути.
— Да, и это тоже. Но она очень хороша. Послушайте.
Она открыла помеченную стикером страницу и начала читать:
— «Я Барсук. Вот моя история. Узнав ее, вы, вероятно, посмотрите на меня другими глазами, но ничего нельзя будет изменить».
Анника еще немного почитала, прежде чем замолчала и взглянула на коллег. Они, едва моргая, смотрели на нее широко раскрытыми глазами. Йеспер Улсон медленно двигал челюстью. Он прижал большой палец к зажатой в кулаке авторучке. Анника откашлялась.
— Это детектив и своего рода биография. Она о Барсуке.
— Том самом Барсуке? — медленно переспросила Катрин. — Об убийце?
Анника кивнула.
— Но это же бред, — снова подключилась Ребекка. — Кто его написал?
Анника набрала воздуха в легкие.
— Ян Апельгрен, — выдохнула она.
Снова воцарилась тишина, прерванная резким хрустом авторучки Йеспера. Он выругался и, высасывая кровь из пальца, покинул переговорную.
Анника пожала плечами.
— На самом деле точно мы не знаем. На титульном листе стоит его имя — это все, что мне известно.
Ребекка покачала головой.
— Должно быть, это кто-то другой. Апельгрен пропал. Он испарился, исчез с лица земли. Насколько нам известно, он мертв.
Анника всплеснула руками.
— Ты думаешь, я не понимаю? Он же был моим автором. Но это именно оно.
— Что? — спросил Тобиас.
— Стиль. Я понимаю, что это не может быть он, но стиль — совершенно его. Конечно, кое-где встречаются отличия, но в этом нет ничего удивительного после стольких лет.
Тобиас кивнул.
— Я согласен. Отрывок, который я прочел, действительно похож на Апельгрена. Что-то потустороннее.
— Но если это Ян Апельгрен, то кто-то должен возобновить поиски, — сказала Ребекка. — Нам следует позвонить в полицию.
