– Это пан Станнингтон. Батя! – сообщил приземистый тип с мордой сонной собаки. – У пана до вас бизнес, – бурчал он дальше, переводя на просторечный польский слова своего патрона. – Он желает, чтоб вы от Этера отхреначились, а он за то вам денежков даст.
– Мне переводчик, не нужен, – сухо сказал я по-английски.
– Подожди в коридоре, Стив, – скомандовал Станнингтон своему оригинальному толмачу.
– Ваш человек не знает польского, – заметил я, как только за Стивам закрылась дверь.
– Я его не затем держу. А ты скажи своему отцу, чтобы он не вмешивался в мои дела. Понял?
– Не понял! – рявкнул я.
– Я все о вас знаю, Твой отец ведет какие-то дела по поручению моего сына. От него Этер узнал про Швейцарию.
– Про Швейцарию Этер узнал уже довольно давно на уроках географии.
Я не собирался говорить ему, что посвящен в тайну гомункулуса из Лаго-Маджоре.
– Я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать глупые шутки.
– А зачем вы вообще сюда пришли?
– Ты позвонишь отцу и передашь, чтобы он перестал вести с Этером дела, а сам прекратишь с ним видеться. Даю пять тысяч долларов.
– Фи! Да столько мне дают на мелкие расходы! – рассмеялся я. Внутри у меня все так и кипело.
– Десять – и ни цента больше.
– Папочка не велел мне брать денежки у незнакомых дяденек.
– Можешь взять деньги, можешь бескорыстно прекратить пудрить мозги моему сыну, если ты такой дурак. Наверняка ты не получишь столько за мытье парижских сортиров. Но если не оставишь Этера в покое, этот город тебе быстро надоест. Обещаю. Тебя выбросят с работы, выгонят из этой квартиры, и другой ты не найдешь. А как относятся французы к иностранцам, сам знаешь.
Мне очень хотелось сказать ему какую-нибудь гадость, но из-за Этера я сдержался. Вместо этого открыл дверь с поклоном, какого не постыдился бы и породистый метрдотель.
– Честь имею с вами попрощаться, мастер Станнингтон.
– Ты еще об этом пожалеешь! Я держу свое слово.
– И не стыдно серьезному человеку топать на седьмой этаж и пугать студента? Вам больше делать нечего?
Этера я встретил в Сорбонне только через несколько дней.
– Понимаешь, отец заблокировал мой счет…
– Это не повод, чтобы нас избегать. Твой отец посетил меня и предложил отступного.
– Его коронный номер. Хочет вынудить меня вернуться домой. Кошмарный папенька, а? Да я скорее сдохну, чем соглашусь уступить ему, но придется держаться от вас подальше, иначе он наделает вам гадостей. Чудовище! Он не всегда таким был, с возрастом подлеет… – Этер стыдился смотреть мне в глаза.
– Все как-нибудь обойдется. Пошли к нам, вместе пересидим бзик твоего предка.
– Я из-за него не найду никакой работы, а вас он лишит и работы, и квартиры. Отец запугает домовладельца или попросту перекупит дом. С него станется, я ведь не сказал, насколько он богат. Половина акций «Стандард Oйл», акции цинка, меди, кофе и черт знает чего еще.
– А мы на шантаж не поддаемся. Пошли! – Оставить Этера в такую минуту означало для меня уронить собственное достоинство.
Этер был зол, грустен и голоден. В кармане у него остались проездной билет на метро и несколько франков. После возвращения из Швейцарии его чековая книжка перестала действовать.
Отец-миллионер, состоятельная мачеха под Парижем, несколько знакомых в высших финансовых сферах, а рассчитывать он ни на кого не мог…
– Я продам квартиру.
Этер купил ее по приезде в Париж.
– Лучше сдай. У тебя будет на что жить, а сам переезжай к нам. – Свен впервые разразился столь длинной речью, тронутый бедственным положением Этера.
Мы поглощали жареную картошку с бигосом. Вместе с рыбой Свена и мамалыгой Отокара бигос был основой нашего питания и зеркалом финансового положения обитателей чердака. Практичное блюдо, хорошо хранится. Пропорции ингредиентов в котле, который почти всегда дежурил в холодильнике, купленном по случаю Свеном, колебались в зависимости от нашей состоятельности.
Почтенное варево спасало от голода, холода и депрессии нас, Отокара – сообщника по мытью мисок в забегаловке – и многих наших знакомых. А обе наши берлоги смердели капустой, как кроличья нора. Вот и сейчас безотказный овощ, приготовленный с самым дешевым мясом, поддержал жизнь единственного наследника калифорнийского миллионера.
