Джудит понадобилось некоторое время, чтобы взять себя в руки.
— Справедливым! Честным! — цедила она сквозь зубы. — Тебе не знакомы эти слова! Послушай, что ты несешь. Ты с готовностью признаешь, что я приехала в замок с добрыми намерениями, и тут же смертельно оскорбляешь меня.
— Оскорбляю? — удивленно переспросил Гевин.
— Да! Оскорбляешь! Ты считаешь, что я могу так низко пасть, по собственному желанию отдав себя человеку, который угрожает моей матери и мужу, — ведь перед лицом Господа ты являешься мне мужем! Ты говоришь, что я нуждалась в добром отношении! Да, правильно, потому что я никогда не видела подобного отношения от тебя. Но я не настолько безмозгла, чтобы нарушить данные перед Богом клятвы ради капли внимания. Однажды я нарушила клятву, но больше не сделаю ничего подобного. — При этом воспоминании щеки Джудит запылали, и она отвернулась.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — начал Гевин, распаляясь. — Ты говоришь загадками.
— Ты намекаешь на то, что я якобы нарушила супружескую верность. Что здесь непонятного?
— Ты носишь чужого ребенка. Как мне еще назвать это? Я предложил заботиться о ребенке. Ты должна быть благодарна, что я не прогнал тебя.
Джудит пристально посмотрела на него. Он не спросил, его ли это ребенок. Он просто принял на веру слова Уолтера. Еще на свадьбе мать Джудит сказала, что мужчина скорее поверит самому последнему крепостному, чем своей жене. Это верно. А если бы Джудит отрицала, что спала с Уолтером? Поверил бы он ей? Нет никакой возможности подкрепить ее слова доказательствами.
— Тебе больше нечего сказать? — настойчиво произнес Гевин. Джудит продолжала молча смотреть на него. — Значит, ты принимаешь мои условия?
Ладно, она будет играть по его правилам.
— Ты говоришь, что отдашь ребенку мои земли. Ты жертвуешь малым.
— Я разрешаю тебе остаться! Я мог бы прогнать тебя.
Джудит рассмеялась.
— Тебе ничто не мешает сделать это в любой момент. У мужчин есть такое право. Ты будешь содержать меня, пока тобою движет желание. Я не так глупа. Я хочу нечто большее для своего ребенка, чем просто наследство.
— Ты требуешь платы?
— Да, за то что приходила к тебе в замке. — Эти слова причиняли боль. Сердце Джудит разрывалось от страданий, но она изо всех сил скрывала это.
— Что же ты хочешь?
— Чтобы мою мать выдали замуж за Джона Бассетта. — Глаза Гевина широко раскрылись от изумления. — Ты ее ближайший родственник, — добавила Джудит. — Ты имеешь на это право.
— Джон Бассетт…
— Не надо. Я и так все знаю. Но разве ты не видишь, как она его любит?
— При чем здесь любовь? В первую очередь надо принимать в расчет собственность, наши владения, которые следует объединить.
Джудит коснулась его руки и подняла на него молящий взор.
— Ты не знаешь, что это такое — жить без любви. Твое сердце уже отдано, и у меня нет надежды на подобное чувство. Но моя мать никогда не любила так, как любит сейчас Джона. В твоей власти дать ей то, в чем она нуждается. Умоляю тебя, не позволяй злобе, направленной на меня, возобладать над тобой и лишить других людей счастья.
Гевин не сводил с нее глаз. Даже ее красивая внешность не помешала ему увидеть в ней женщину, страдающую от одиночества. Неужели он действительно был столь суров с ней, что ей понадобился Уолтер Демари, пусть даже на несколько мгновений? Она сказала, что он отдал свое сердце, однако в тот момент он даже не мог воспроизвести в памяти образ Элис.
Гевин обнял Джудит. Он вспомнил, как она испугалась, когда кабан загнал ее на дерево. Охваченная страхом и дрожащая — и в то же время преисполненная смелости противостоять врагу, как будто у нее хватит сил одной сразиться с драконом.
— Я вовсе не ненавижу тебя, — прошептал он, прижимая ее к себе и зарываясь лицом в ее волосы. Однажды Рейн спросил, что произошло с Джудит, и сейчас Гевин задавал себе тот же вопрос. Нет ли его вины в том, что она носит чужого ребенка, — ведь он оставил ее без защиты? Гевин отдавал себе отчет, что за все время их совместной жизни он был ласков и нежен с ней только раз. В тот день, который они провели в лесу. Он ощутил укол совести: тогда главной его целью было задобрить ее, чтобы вернуть в свою постель. Он думал только о себе. Он наклонился и подхватил Джудит на руки, потом сел, прислонившись спиной к дереву. — Расскажи мне, что произошло в замке.
