Фактически дело было, пожалуй, в толчке. Во всяком случае так утверждал их физрук. «Врождённая способность отталкиваться», — уверенно сказал учитель физкультуры, когда Арви впервые уловил ощущение полёта. Одноклассники же, молча, раскрыв рты глядели, как один из них, словно катапультированный, взлетает в воздух и приземляется на метр дальше оставленных ими следов.
Да, от этого зрелища у них дух захватило.
— Слышь, где у тебя эта волшебная пружина — в пятках или под коленкой? — спрашивали приятели.
Что было ответить Арви?
— Вмонтирована в коленную чашечку, — ответил он и выразительно покачался вверх-вниз на левой ноге.
Словно стряхивая с себя воспоминания, Арви постучал каблуком по разбитому бруску и повернул назад.
На школьном дворе, недавно посыпанном гравием, стоял директор и о чём-то размышлял. Заметив Арви, он деловито двинулся навстречу ему.
— Стало быть, наш чемпион уже собрался в путь, в столицу? — окликнул он Арви ещё издали, затем подошёл и легонько ткнул его в грудь складным метром.
— Не забывай там, что прежде всего ты защищаешь честь своей школы. Впервые ученик Лигавереской школы в числе сильнейших в республике — это мы обязательно занесём в нашу летопись.
Теперь Арви знал, что сказать.
— Отдам все силы, — выпалил он поспешно, словно можно было опасаться, что директору недосуг дождаться его ответа. Но у директора время было. У него было даже столько времени, что он перечислил всех учеников, которые так или иначе, находясь вдали от дома, принесли своей школе честь и славу.
Автобус подошёл без пяти час. Ради Арви он завернул даже в ворота школы, хотя вполне мог бы остановиться на шоссе. Оясоо, тренер сборной, занял Арви место рядом с собой.
— Ну как, жив-здоров? — спросил тренер, одетый в модный клетчатый пиджак, и блеснул ровными зубами.
— Здоров, — сказал Арви. Над таким ответом ему не требовалось раздумывать.
— Вот и славно, — сказал тренер. — Смотри не подведи. От тебя ждут многого.
Для Арви это была не новость. Корреспондент районной газеты говорил то же самое. Пятнадцатилетних ребят, прыгающих на шесть метров, раз-два и обчёлся. «В Таллине ты вполне можешь претендовать на медаль!» — сказали ему неделю назад, при вручении приза. Похоже, что и сидящие в автобусе думают так. Уловив почтительные взгляды, Арви приосанился и выпятил подбородок. У волевых людей подбородок, как правило, выдаётся вперёд — это он где-то вычитал.
В Таллине автобус подвёз их к зданию с большими окнами, стоящему у самого парка. Арви не успел прочесть на вывеске, какая средняя школа здесь помещается.
— Одна нога здесь, другая — там, — торопил тренер своих подопечных. — Положите вещи на место, перекусите и в восемь часов проведём собрание легкоатлетов!
Собрание проводили в кабинете русского языка, как значилось на табличке, прикреплённой к двери. Но вообще-то, это было обычное классное помещение с большими портретами Пушкина и Гоголя. Гоголь слушал разговоры о спорте, улыбаясь уголком рта, Пушкин был серьёзный, как и в хрестоматии.
Сперва высокий мужчина в очках говорил об ответственности, которая теперь лежит на них. На большую спартакиаду съезжаются со всех концов республики, всюду есть хорошие бегуны и прыгуны, но надо оказаться лучше них. Очкарик несколько раз подчеркнул, что здесь, в столице республики, они должны добиться лучших результатов, чем дома. То есть, они должны пробежать быстрее и прыгнуть дальше. И это нетрудно, если помнить о своём долге и ответственности. «Все, как один, юные друзья», — закончил оратор. В наступившей тишине Арви услышал, как кто-то позади него шепнул:
— Заврайоно.
Затем говорил тренер Оясоо, рядом с которым Арви сидел в автобусе. Тренер призвал их с этой минуты подчинять каждую секунду интересам хорошего выступления на спартакиаде. Арви сперва не понял, как подчинять каждую секунду интересам выступления, но тренер объяснил. Нельзя до соревнований бродить по городу (утомлять ноги), нельзя чересчур увлекаться мороженым (вредно для здоровья), нельзя носиться вверх и вниз по школьным лестницам (утомляет мышцы и сердце). Вечером надо непременно лечь пораньше и ночью спокойно спать.
