Голова Ингленда опустилась на стол.
— Копия случайного шума, — прошептал он; голос его донесся с самого края бездны безумия.
Капитан снова заговорил. В его голосе звучало стремление как можно скорее добраться до финала этой сцены.
— Разумной была ваша идея исследовать содержание металлов в ракетах. Увы, металлов там нет. Они на сто процентов состоят из синтетического диэлектрика, какого — одному Богу ведомо. Вы же знаете, планетоид способен синтезировать вещества. Если ракеты и обладают небольшой электропроводностью, то за счет заполненных жидкостью трубок, капилляров и тому подобных устройств. Похоже, там происходит что-то вроде мгновенного превращения твердого вещества в жидкость и наоборот. Жидкий проводник превращается в твердый диэлектрик, как только по нему пройдет отмеренная порция тока. Проходит ток в течение нескольких микросекунд.
— Смена агрегатных состояний, — пробормотал совершенно убитый Ингленд.
— Вот так все и происходит, джентльмены, — подытожил капитан.
И тогда у меня вырвался вопрос; я не успел Прикусить язык.
— Объясните мне тогда одно, — сказал я. — Какого черта мы здесь делаем?
— Именно то, ради чего мы сюда прибыли, — отозвался капитан и взял со стола стопку папок. — Блюм, — крикнул он, — сдается мне, господам будет сейчас лучше побыть без слушателей, даже без вас.
— Идем, Вирджиния.
Капитан возглавил процессию, а обезьяна с девотрядовкой поплелись за ним. Мы же остались на местах, все четверо. Долгое молчание прервал Ингленд:
— Почему он не сказал мне, что так хорошо разбирается в ракетах?
— А ты его спросил? — парировал Поттер.
У меня в голове крутился тот же самый вопрос, но вслух я задал другой:
— «Именно то, ради чего мы сюда прибыли»… Как понимать его слова? Возможно, он хочет помочь нам сориентироваться, — робко предположил Донато. Ну, заставить нас уйти от теории. Это все равно как работа в полевых условиях.
— Он ненормальный, если считает, что все это поможет мне обрести второе дыхание, — мрачно заявил Ингленд и провел тыльной стороной ладони по слезящимся глазам, отчего они не сделались сухими. — Поддых он мне дал. А вдохновения не прибавил.
— Он обязан был рассказать нам все с самого начала, еще на старте, сказал Донато. — Может быть, тогда у нас бы уже были готовы новые расчеты. Перехватив мой кислый взгляд, он тут же поправился:
— Я хотел сказать — гипотезы, а не расчеты.
Почему-то это не помогло, и я сказал ему:
— Убирайся отсюда, Донато.
— Конечно, приятель, о чем речь, — согласился он и вышел, улыбаясь по обыкновению.
Мы услышали, как захлопнулась дверь его комнаты, и до нас донесся приглушенный кашель.
— Это как если бы из коробки, которая стоит у тебя на столе десять лет, вдруг без предупреждения выскочил чертик.
Голос Поттера дрожал. Мне захотелось спросить его, о чем это он, но я тут же понял. Он имел в виду капитана. И Поттер был прав. Почему капитан не собрал нас месяц назад?
— Думаю, ему нравится завершенность, — сказал я. — А теперь я пошел спать.
Я поднялся. Потгер и Ингленд остались сидеть. Сейчас они будут обсуждать меня. А мне было наплевать.
* * *
Мне снилось, что я гуляю по лугу и вдыхаю сладкий аромат молодых подснежников; а потом они вдруг стали выше, или это я уменьшился. В общем, я увидел, что у них вместо стеблей — уравнения. Я принялся читать их, но они стали извиваться и хватать меня за ноги. Я рухнул, застонал и ухватился за край койки. Я уже не спал. Тогда я повернулся на спину и открыл глаза. Голова казалась ясной, но сам я чувствовал себя, как будто сплю летаргическим сном. И мне чудилось, что я все еще слышу запах подснежников.
А потом я услышал, как кто-то хнычет. Звук доносился издалека. Он казался странно назойливым. И лампочки выглядели необычно. Они как будто слегка мерцали, но, если посмотреть на них прямо, все было как всегда. Мне это не нравилось. Начинала кружиться голова.
Я поднялся и выглянул в коридор. Вроде бы никого. Но совсем рядом со мной тонкий голос произнес:
— Вирджиния у вас?
Я отпрыгнул. Конечно, это обезьяна. Он уже засовывал голову в мою каюту.
— Какого черта! — содрогаясь от отвращения, крикнул я в ответ, но, едва я отвернулся, он засунулся-таки в каюту.
