Похоже, маленькая королева не меньше его хотела отбить добычу у наглых тварей. Она одобрительно закудахтала, когда Пьемур, вооружившись толстой палкой, направился к реке.
Еще издали он увидел распростертую тушу скакуна, полускрытую густой порослью холодильной травы. Подойдя поближе, мальчик вздрогнул от неожиданности: покрытое копошащимися червяками тело судорожно дернулось. Неужели бедняга еще жив? Он поднял палку, желая положить конец мучениям животного, и вдруг понял — бьется не оно само, а что-то под ним, отчаянно пытаясь выбраться. Фарли вспорхнула с его плеча и, чирикая, тронула лапкой маленькое копытце, которое Пьемур сразу не заметил.
Так это была самка скакуна! Пьемур схватил тушу за задние ноги и освободил малыша, которого мать ценою собственной жизни спасла от Нитей. Он, жалобно блея, поднялся на шаткие ножки и, отряхивая червячков, заковылял к Пьемуру. На голове и плечах виднелись укусы Нитей.
Пьемур рассеянно погладил мохнатую головенку, почесал за ухом… и почувствовал, как шершавый язык лизнул его руку. Тут он заметил на задней ноге малыша длинную рану.
— Так вот почему ты не полез в воду, дуралей несчастный, — проговорил Пьемур, прижимая его к себе. — А твоя мамка закрыла тебя своим телом. Геройский поступок. — Малыш снова заблеял, беспомощно глядя на Пьемура.
Фарли чирикнула и, потершись о здоровую ногу маленького скакуна, принялась за трапезу. Ощущая себя хозяином, Пьемур отнес малыша к реке, промыл рану, потом смазал ее соком холодильной травы и перевязал широкими листьями водорослей, чтобы уберечь от насекомых. Он привязал своего нового друга на леску и пошел нарезать мяса, чтобы хватило на несколько дней, — хищники все теснее сжимали свое кольцо.
Фарли так наелась, что не стала возражать, когда они оставили тушу врагам. Не возражала она и против того, чтобы Пьемур нес маленького Дуралея на руках.
Когда мальчик улегся спать в шалаше, Дуралей тесно прижался к его спине, а Фарли свернулась клубочком на плече. Он собирался использовать время до следующего Падения для того, чтобы добраться до Южного холда, но нельзя же бросить Дуралея — сироту, да еще и калеку… Если за ним ухаживать как следует, нога должна скоро зажить. А как только Дуралей сможет идти, они, переждав очередное Падение, сразу отправятся в Южный.
Устало шагая по лугу, где его только что высадили Н'тон с Лиотом, Главный арфист увидел, что в этот поздний час окно его кабинета все еще светится. Несмотря на усталость, он был доволен результатами четырехдневного труда. Заир, подпрыгивающий на его плече, согласно чирикнул. Робинтон улыбнулся и погладил бронзового малыша.
«Сибел с Менолли тоже должны быть довольны, — думал он, — если, конечно, не стали известны какие-нибудь неприятные подробности об этом паршивце Пьемуре, которые они не успели мне передать». Он увидел, как створка входных дверей приоткрылась, и попытался угадать, кто ожидает его там, в темноте.
— Учитель?
Он не ошибся, это Менолли.
— Вас так долго не было, — приглушенно воскликнула девушка, закрывая за ним дверь и поворачивая маховик, освобождающий тяжелые засовы.
— Зато я многого добился. О Пьемуре что-нибудь слышно?
— Нет. — Плечи Менолли поникли. — Мы бы сразу вас известили.
Он ласково обнял ее за плечи.
— Сибел тоже не спит?
— Еще бы! — фыркнула она. — Н'тон послал Триса, чтобы нас предупредить. Иначе вы не смогли бы попасть домой!
— Это не самое страшное, дорогая моя девочка.
Они поднимались по лестнице, и Робинтон заметил, что Менолли сдерживает шаг, не желая его торопить. Он устал, это правда, но, что гораздо хуже, с годами он утратил способность быстро восстанавливать силы, которая всегда спасала его после тяжелого дня.
— Лорд Грох вот уже два дня, как вернулся. Зачем же вы, Учитель, так задержались в Наболе? — Он почувствовал, как ее плечи передернулись у него под рукой. — Я бы не осталась там ни на минуту дольше, чем необходимо.
— Да уж, не самый гостеприимный холд, что и говорить. Не могу понять, куда девались все вина, которые лорд Фэкс добыл в многочисленных набегах. А ведь у него водились отличные сорта. Не мог же Мерон все выпить за какие-то тринадцать или четырнадцать Оборотов! — Так вам не досталось бенденского вина? — поддразнила его Менолли.
