Она откинулась на подушку, стараясь сохранить в памяти эти важные открытия.
— Жанка, тебе плохо?…
Она стиснула зубы. Стало быть, ее зовут Жанной. И хотя собственное имя ей ничего не говорило, это уже был хоть какой-то сдвиг. Одинокая слезинка скатилась по ее щеке.
— Мне надо с тобой поговорить, Зойка, — сказала Жанна. — Только не зови врача. И обещай — никому ни слова.
— Могила! — поклялась Зоя, подсаживаясь на койку подруги.
Жанна посмотрела ей в глаза и сказала, силясь улыбнуться:
— Ты не удивляйся… У меня к тебе один странный вопрос.
— Давай, — с готовностью ответила Зоя.
— Кто я такая?
Зоя невольно отпрянула, а потом спросила осторожно:
— В каком смысле?
— В самом прямом. Кто я?
— Шуточки у тебя, боцман… — неуверенно сказала Зоя.
— Какие уж тут шутки. Я ничего не помню, понимаешь?
— Как это? Вообще ничего?
— Вообще. Даже как меня зовут, только сейчас от тебя узнала.
— Ты серьезно?
— Серьезней некуда. Расскажи мне, кто я, откуда. Как до сих пор жила. Мне бы только за что-нибудь уцепиться. Я вспомню.
— Конечно вспомнишь, — кивнула потрясенная Зоя. — Мне рассказать нетрудно. Только не знаю, с чего начать.
— Все равно. Хоть с кедровых орешков.
— Каких орешков?
— Вот видишь, ты забыла, а я помню, что ты орешками торговала.
— И неудачно! — внезапно оживилась Зоя. — Меня какой-то азер с рынка попер. Ножиком мне рюкзак порезал, потому что я за место не заплатила. Точно! Так это ж когда было! Лет двадцать назад, когда мы только в Москву приехали и без копейки сидели. А орешки я из дома привезла!..
Зоя принялась рассказывать про их прежнюю жизнь, перескакивая с одного на другое, путаясь в мелочах. От этого в голове Жанны возник полный сумбур.
— Подожди… — попросила она. — Сначала давай о главном. Кто я сейчас такая? Ведь я кем-то была до того, как попала в больницу. Почему ты сказала, что я — знаменитость?
— Тебя, Жанка, видно, прилично по голове трахнуло, — озабоченно сказала Зоя. — Ты же у нас Неподражаемая!
— Почему Неподражаемая?
— Да потому что ты — известная певица. Звезда эстрады первой величины! От тебя миллионы балдеют!
— Врешь!
— Дочерью клянусь! Беременной!
— Не помню… Ничего не помню…
И Жанна, зарывшись в подушку, заплакала.
Июнь 1999 года. Маньяк
Вася Кочетков изнывал от жары и безделья. Он то и дело поглядывал на свои часы, надеясь, что большие настенные забарахлили. Но и на его часах минутная стрелка ползла еле-еле.
Загорелые женщины, то и дело пересекавшие холл бассейна «Чайка», давно уже не радовали его глаз. Все эти отшлифованные на тренажерах и в массажных кабинетах тела были недоступны Васе Кочеткову. К тому же в такой зной возиться с кем-то на скомканной влажной постели он стал бы только по приговору суда. Вот занырнуть бы в прохладный бассейн минуток на пять… Но об этом и мечтать не приходилось. Вася Кочетков в настоящий момент находился на работе.
Со стороны эта новая работенка казалась просто сказкой. Во-первых, платили как министру. Таких денег, служа в ОМОНе, Вася Кочетков не видывал. Во-вторых, никаких тебе ночных облав со стрельбой, где того и гляди схлопочешь девять граммов свинца промеж глаз. И начальство — не капитан-дуболом, который без словечка «бля» даже поздороваться не может, а красивая, известная женщина. Она же — охраняемый объект. Кочетков с первого дня стал звать ее Хозяйкой, как та ни переучивала своего телохранителя.
Вася работал через день, вернее, через сутки, в пересменку с напарником. Казалось бы, куда лучше? Но работа так его выматывала, что все свободное время он в полудреме валялся на диване у себя дома. У Хозяйки словно шило было в одном месте.
Она метеором летала в самые разные концы города. Но больше всего Васю изматывали долгие часы ожидания под очередной дверью. Вот как сейчас, когда Хозяйка плескалась в бассейне.
Наконец до ее выхода осталась пара минут. Кочетков оторвал прилипший зад от деревянной скамьи и потянулся всем своим сильным телом. В этот момент с улицы послышался пронзительный вопль сигнализации. Вася узнал его сразу. Это оскорбленно кричал белый «Мерседес» Хозяйки, припаркованный в Турчаниновом переулке.
