— Салли, — произнес он, — я должен рассказать вам, кто я такой. Вы никогда не слыхали о Дюке? В этом зале его знает каждый. И все они знают, что именно сегодня я вернулся из каторжной тюрьмы. Они все отвернулись от меня. Девушки, с которыми я когда-то танцевал, не желают замечать меня. Салли, если вы войдете со мной в зал и мы начнем танцевать, все они остановятся и уставятся на вас, они будут жалеть вас…
— Они не отважатся! — отрезала Салли. — Они — жалеть меня! — Она стукнула ножкой в пол и высоко подняла голову. — Буду ли я танцевать с вами? — крикнула она. — Конечно, буду!
— Даже после того, как вы узнаете, за что меня посадили?
— Это меня не волнует. Я думаю — мне самой решать, стоит ли танцевать с вами или нет.
— Меня посадили, потому что я застрелил человека!
— Он сам виноват в том, что не опередил вас, — произнесла она, явно издеваясь над законом.
— Меня обвинили в том, что я стрелял ему в спину.
Она опять подняла голову; глаза ее сияли еще ярче. Вдруг девушка кивнула головой:
— Кажется, они и в самом деле кретины.
— Спасибо вам, — проговорил Дюк. — Похоже, самое время начинать танец. И да благословит вас Господь, Салли!
Он повел ее вперед. Еще несколько бездельников, сгруппировавшихся у дверей танцевального зала, жадно глотали табачный дым, спеша вернуться в зал. Но как только мимо них проследовали Дюк и Салли, парни забыли и про сигареты, и про бал. Глаза у них побелели, что бывает с людьми только в минуты сильнейшей паники. Пока парочка шествовала мимо них, они даже рта не могли раскрыть. И только минуту спустя раздалось быстрое бормотание, напоминающее шум воды в кильватере большого парохода.
И вот они прошли в зал! О, как запаниковали эти добрые законопослушные граждане городов и городишек от Хвилер-Сити до Черных гор! Какой ужас охватил этих приличных девушек, которые отважно восстали в защиту закона и порядка, обдавая мужественным презрением ужасного преступника, вернувшегося домой! Забыв о своей изумительной красоте, они превратились в сущих мегер. И чем дольше таращились они на Дюка с девушкой, тем хуже им становилось. Красота Салли казалась им необоримой. Но тем не менее она осмелилась войти в зал с этим изгоем общества!
— Они пришли в ужас, глядя на вас! — с казал Дюк. — Они не в состоянии найти изъяна в вашем платье. Посмотрите, какие они бледные — они проиграли вам!
Она повернула голову, небрежно скользнула взглядом по окаменелым лицам и опять повернулась к Дюку.
— Разве я должна считаться с ними? — спросила она, несколько обидевшись. — Сейчас я хочу только танцевать!
И показалось ему, будто яркое сияние вспыхнуло над ее головой, и пока ритмы вальса несли их по залу, сияние это не покидало девушку. Дюк не замечал ничего вокруг — для него существовало только ее лицо. Это были минуты счастья. Музыкант, наяривавший на банджо с такой оглушительной силой, уже устал от однообразных усилий. Сейчас он отдыхал, вступая только время от времени, чтобы подчеркнуть любимый пассаж мелодии. Барабанщик, похоже, начал впадать в спячку, потому что несколько раз забыл ударить щеточками по тарелкам, но зато четыре раза нажал невпопад педаль большого барабана. Да и кларнет уже утратил пронзительность звука. Впервые за весь вечер стали по-настоящему слышны рояль и скрипка. Но вихрь вальса в зале не утихал. Бал незаметно вошел в кровь и плоть танцоров.
И вдруг, как гром среди ясного неба, настала тишина. Танцоры бросились к стульям, расставленным вдоль стен зала. Музыка отнесла Салли и Дюка далеко от входных дверей, и, когда центр зала опустел, все уставились на них.
Дюку почудилось, будто голос девушки стегнул его кнутом:
— А теперь уведите меня отсюда!
— О нет! Мы ведь еще и не начинали!
— Если вы не уведете меня, я уйду сама.
— Что ж, пойдемте, но…
Они пошли через зал.
— Если вы хоть чуточку нахмуритесь, — весело обратилась она к Дюку, — они подумают, что мы с вами разругались. И мне кажется, это понравится публике!
Он кивнул головой в знак согласия. Да, она в самом деле стала ему настоящим союзником — пусть хоть всего на несколько минут.
— Они даже языки проглотили от ненависти, — уверял Дюк девушку. — Если бы мы остались еще хотя бы на парочку минуточек, эти дамы разорвали бы и вас, и меня. И…
