Фокусирую взгляд, и вдруг вижу у себя в подоле две монеты — белые, блестящие, крупные такие — величиной со старинный дореволюционный рубль. Похожи на рубли времен Петра Первого — и профиль на аверсе монеты будто с Петра. Курчавый большеносый мужик смотрит в пространство, надменно выпятив толстые губы.
Сижу, зажав монеты в кулаке, соображаю, откуда прилетело такое чудо. Соображать трудно — от перегрева на солнце и от голода мутится в голове, сухой язык не смачивается слюной — ее просто нет. Дурак я — уселся прямо на солнцепеке. Белая кожа уж могла бы мне тонко намекнуть на некоторые толстые обстоятельства. Почему я такой бледный? Да потому что не переношу прямых солнечных лучей! Не загораю!
Еще что-то в меня летит, и я автоматически ловлю это «что-то» прямо в воздухе. Реакция у меня есть, да. Моя реакция, Петра Синельникова. Этот лох, в чьем теле я нахожусь, реагирует на все с трехсекундным замедлением. Я же приучил себя к молниеносной реакции — иначе ведь не выживешь. Иначе я не продержался бы на войне битых двадцать лет.
Конечно, никто не гарантирует от случайности — пуля-дура, она летит в одно место, а прилетает в другое, ей достаточно коснуться веточки, или ощутить дуновение ветра, и пошла в сторону, но…бог меня миловал. Ранен неоднократно, и даже довольно-таки тяжело, но…каждый раз полностью восстанавливал свое здоровье. И снова пускался во все тяжкие. Ну а что еще делать, если я не умею ничего, кроме как воевать? Если у меня нет ни семьи, ни детей (вот это спорный вопрос — женщины-то у меня были, и не только те…пониженной социальной ответственности), если я привык спать вполглаза, а на удар отвечать двумя, смертельными ударами? Если гражданская жизнь для меня пресна и даже глупа?
Посмотрел на пойманный предмет, и даже не удивился — после двух здоровенных «рублей» поймать золотую монету размером с николаевский империал — не есть ли это настоящее, правильное завершение чуда? Ну как бы конечная точка чуда — мол, вот ты не верил в него, ты злобный циник, погрязший в своем неверии и атеизме, а вот на тебе! Получи! И что теперь скажешь? Опять не веришь в божественное Провидение, и в то, что чудеса существуют?
Нет, я не уверовал. Во-первых, потому, что для этого мне тупо не хватало соображалки — меня так и мутило, голова кружилась и ноги тряслись. Во-вторых…одного случая…нет — двух случаев для того чтобы так уж сильно уверовать — этого недостаточно. Надо все обмозговать, прикинуть, и на основании полученных данных уже прийти к правильному выводу. Так делают настоящие ученые!
Ну а пока что следует отсюда валить, и как можно быстрее. Мой инстинкт просто-таки кричал, требовал: «Убегай! Ты получил то, за что тебя могут убить! Уноси добычу!». Так хищник, с огромным трудом поймавший кролика тут же утаскивает его в кусты, дабы уберечь от сильных и злых конкурентов. Не уследишь — из зарослей выскочит лев и сожрет не только твоего кролика, но может и тебя самого. Потому — забейся как можно глубже в какую-нибудь глухую нору и сиди там, наслаждаясь теплым мясом и сладкой, еще не застывшей кровью. Я сейчас тот же самый хищник, животное, руководствующееся только самыми простыми и низменными инстинктами — есть, пить, испражняться. И уберечь свое жалкое тело от посягательств более сильных хищников.
Монеты я сунул за щеку — а куда еще их девать? Нести в руках? Руки должны быть свободны, хотя бы для того, чтобы уберечь тело при падении, самортизировать удар о землю. Положить в карман? Да какие, к черту карманы у этого ветхого тряпья?! А во рту, за щекой, монетам лежится очень даже хорошо, и не уроню, и не потеряю. А если случайно проглочу…так они когда-нибудь все равно меня покинут.
Я брел по улице, сам не понимая, куда иду. Переходил перекрестки, заворачивал в переулки, стараясь выбирать те улицы, на которых было как можно меньше прохожих. Инстинкт меня вел. И как-то так оказалось, что я все-таки выбрался из города почти в то место, откуда начал свое погружение в новый мир.
Пока шел — мозги немного прочистились. Видимо движение разогнало застоявшуюся кровь, ну и мою волю сбрасывать со счетов совершенно не нужно. Почуяв, что у меня есть шанс на выживание, я буквально заставил организм слушаться и делать то, что надо в настоящий момент времени. А надо было спрятать добычу там, где ее никто не достанет, и потом отправиться на поиски пропитания — с одной серебряной монетой в потном кулачке. Я ЗНАЛ, что в руках у меня довольно-таки большой куш, и был намерен не позволить отобрать у меня хоть малую его часть. И без приобретенной из чужой памяти информации я знал, что золотая монета, особенно такого феноменального размера — это невероятная ценность, можно сказать фантастическая ценность для обычного человека средневековья. Большинство крестьян в той же Руси за всю свою жизнь не видели ни одной золотой монеты. Максимум — серебро самого низшего уровня, а чаще всего — медяки. Да и не только в средневековье — например уже почти в наше время, при царе Александре Первом солдатам давали жалованье медными монетами в одну-две копейки. Кстати — двухкопеечную монету тех времен так и называли в народе: «солдатки». Только представить — сколько может стоить серебряная монета размером с рубль! И что на нее можно купить! А таких монет в золотой монете содержалось целых двадцать штук! И опять — знание пришло изнутри, из памяти парнишки, имени которого я так и не узнаю.
