Как ограбить праздник на Ривьере?
Жаркий летний мистраль дул вдоль долины Роны. Достигнув Средиземного моря, он сворачивал вдоль побережья, вызывая нервные стрессы у всех отдыхающих и жителей французской Ривьеры – от Сан-Тропеза до итальянской границы. Даже такой бывалый человек, как полковник Рокбрюн, не избежал его влияния. То, что полковник был не в своей тарелке, подтверждалось и тем, что он, поглощенный рассматриванием своего нового сокровища, не заметил прихода капитана Скубайда. В конце концов капитану пришлось негромко покашлять, чтобы привлечь к себе внимание.
Полковник даже не слышал шума машины, на которой подъехал капитан детективов, что было еще более странным для человека, чья жизнь когда-то зависела от его внимания и реакции.
Рокбрюн взглянул в направлении, откуда слышался кашель, и вновь принялся рассматривать свою добычу – большие позолоченные, богато разукрашенные часы с тонким резным циферблатом и четырьмя прекрасно выполненными фигурами, изображающими времена года.
Не отрывая восхищенного взгляда от принесенных ему накануне вечером часов, Рокбрюн обдумывал, что могло привести к нему детектива в такую рань. Ведь не было еще и девяти часов, оставался по меньшей мере час до открытия магазина. За утренним кофе полковник успел просмотреть сегодняшнюю «Нис Матен» и не припоминал какого-нибудь серьезного преступления, с которым мог быть связан визит капитана.
Скубайд подошел поближе и принялся вместе с антикваром восхищенно разглядывать часы.
– Красивая вещь, – наконец заметил он.
– Не просто красивая – великолепная. Вещь замечательная и уникальная. Пойдемте, я кое-что покажу вам, – предложил Рокбрюн.
На задней стенке часов оказалась металлическая табличка с надписью: «Генри Мартино». Глаза полковника блестели от удовольствия, а лысая голова порозовела от прилива крови. А вот лицо Скубайда оставалось равнодушным. Он явно не разделял восторгов хозяина.
– Генри Мартино, – объяснил Рокбрюн, – был часовщиком Людовика Четырнадцатого. Его мастерская размещалась в Версальском дворце. Это одни из последних часов, которые Король-Солнце получил от него перед смертью. Позже эти часы попали к семье графа Рочестерского, и с тех пор постоянно находились в их поместье.
– Как же они попали сюда? – удивился капитан.
– Мы с графом были друзьями, – объяснил Рокбрюн, – и он завещал, чтобы после его смерти часы были проданы мне.
Капитан посмотрел теперь на часы с большим почтением.
– Интересно, сколько они стоят? – спросил он.
– Я собираюсь продать их за двести пятьдесят тысяч франков, – сказал полковник.
– Боже мой! – у Скубайда перехватило дыхание. – Пятьдесят тысяч долларов!
Жизнь на Ривьере, где всегда собиралось множество американских туристов, приучила его быстро переводить франки в доллары.
– А вы не боитесь воров?
– Нет, – коротко ответил полковник.
Капитан Скубайд обвел взглядом магазин. На окнах не было решеток и замок на входной двери самый обыкновенный.
– Вы правильно поступаете, – вздохнул Скубайд, – я тоже считаю, что невозможно изобрести такой замок, который остановит умного и опытного вора.
– Вот именно! – кивнул полковник. – У взломщика, который возьмет мои часы, проблемы возникнут после, а не до того, как они к нему попадут. В мире нет специалиста, который не опознает эту редкость. За них можно получить выкуп, но продать невозможно.
Скубайд вспомнил о случае двухлетней давности, когда несколько бесценных картин Ренуара все-таки были украдены, и именно с целью получения выкупа. Он подумал, что и полковник сейчас вспомнил о той краже.
– Вы правы, – сказал он. – То ли дело ювелирные изделия. Их можно разломать, золото и платину переплавить, знаменитые камни разрезать так, что их уже никто не узнает.
Рокбрюн насторожился. Он обратил внимание и на чересчур беззаботный голос капитана, и на его слишком уж подробный анализ того, как поступают с украденными драгоценностями, понял, что капитан подводит разговор к тому, что стало причиной его сегодняшнего визита. Но что произошло? В газете не было ни слова о похищении драгоценностей. С тех пор, как какая-то банда несколько лет назад полностью очистила ювелирный магазин Ле Бутелье в Каннах, вообще не было ни одной крупной кражи драгоценностей.
