Банда 2 - страница 90

— Пьян?

— Трезв, как стеклышко.

— Так, — Пафнутьев произносил это слово, будто делал зарубки в собственном сознании.

— В черном?

— Даже удивительно, Паша! Носки и те на нем чернее ночи. А уж в душе у него, чую, вообще... Как у негра в одном интересном месте. Чреватый тип, Паша.

— Так... Что там произошло?

— Небольшая летучая драка. Этак мимоходом друг дружке по мордасам съездили. Но этот уж больно свирепый оказался... Ну, повздорили ребята, ну, поматерились маленько, с кем не бывает, ну, пообещали при случае разобраться... И расходись по домам. Но этот прямо в бешенство впал, в неистовство... Мало того, что свалил парня с ног, начал топтать его ногами, причем норовил каблуком в голову, в лицо... Тот уже подняться не может, кровища хлещет, а этот знай его ногой в голову колотит... Пришлось отправить в больницу, скорую вызвали... А твоего задержали.

— Так, — обронил Пафнутьев. — Дает показания, говоришь?

— Больше молчит, усмехается, но иногда и словечко обронит.

— Значит, этот тип дает показания? — в который раз спросил Пафнутьев.

— Ну я же сказал! — с раздражением ответил Шаланда, опять обидевшись.

— Хорошо, — тихо проговорил Пафнутьев. — А теперь слушай меня. Шаланда, внимательно. Не перебивай, только слушай... Значит так, ты сейчас положишь трубку и тут же дуй в кабинет, где этот тип сидит с твоим дознавателем, или как там его... И прихвати с собой еще кого-нибудь!

— Давай, Паша, давай... Я слушаю тебя, — в голосе Шаланды появились благодушные нотки. Как только он уловил беспокойство, тревогу, озабоченность Пафнутьева, сразу же стал снисходительным, готовым выслушать, посочувствовать, при возможности даже помочь.

— Шаланда, заткнись и слушай! Ты берешь трех ребят и входишь с ними в кабинет, где идет допрос. И тут же занимаете боевую позицию. Один у окна, второй у двери, третий стоит рядом с типом. Вы должны блокировать все пространство кабинета. Понял? Только так. И сию же секунду. Не забудь про наручники. Пойми — я не шучу и не паникую.

— Паша, погоди! — забеспокоился Шаланда, но все еще отказываясь осознать опасность. — Дело в том, что кабинет...

— Заткнись, Шаланда, Я мчусь к тебе. Возьми с собой не три человека, возьми с собой пять человек. И вваливайтесь в кабинет. Блокируйте все пространство, наваливайтесь впятером на этого типа и надевайте наручники! — воскликнул Пафнутьев, чувствуя, что Шаланда все еще колеблется. — Когда-то ты, Шаланда, не пожелал меня послушать, прости, что напоминаю. Послушай меня сейчас. Я бросаю трубку и несусь к тебе. Если это тот человек, которого я ищу, то твоя жизнь в опасности, Шаланда.

— Ну, хорошо, хорошо...

— Он тешится с вами, Шаланда! Он забавляется.

— Не понял! — Пафнутьев, кажется, увидел, как горделиво распрямился на стуле Шаланда, уловив, что кто-то не очень серьезно к нему относится.

— А когда ему эти забавы надоедят, он уложит вас всех и выйдет через парадную дверь. И уедет на твоей машине, Шаланда.

— Да ну тебя, Паша!

Пафнутьев не стал отвечать. Бросив трубку, он снова открыл сейф, наспех влез в кожаную упряжь ремней, которые позволяли носить пистолет под мышкой, и, набросив пиджак, схватив в руку плащ, выскочил в коридор. Машина прокурора оказалась на месте и он с разгона плюхнулся на сидение рядом с водителем.

— Двенадцатое отделение милиции! Быстро!

— Анцыферов сказал, чтоб я подождал, он, вроде, собирается...

— Плевать мне на Анцыферова. Я ему потом все объясню.

— А мне нагоняй?

— Если ты сию секунду не сдвинешься с места, я выкину тебя из машины.

— Понял, — сказал водитель и через минуту машина уже неслась по проспекту, повизгивая тормозами на крутых поворотах. Машины шарахались в стороны от этой ополоумевшей черной «Волги» и Пафнутьев видел, как матерились водители «Жигулей» и всех этих разношерстных иномарок, когда им приходилось уступать дорогу, тормозить, съезжать чуть ли не на тротуар.

Пафнутьев опоздал.

Когда он вошел в отделение, навстречу, по длинному тусклому коридору шел Шаланда с извиняющейся улыбкой. Правой рукой он придерживал припухшую щеку, а в левой беспомощно позвякивали теперь уже ненужные наручники. Увидев Пафнутьева, он еще издали развел руки в стороны — вот так-то, брат, вот такие у нас тут дела. Остановившись у своего кабинета. Шаланда приглашающе раскрыл дверь — входи, дескать. Пафнутьев с интересом заглянул. Правильно, примерно это он и ожидал увидеть — стол перевернут, пол усеян бумагами, голубоватыми бланками протоколов, в углу свалены деревянные рейки — все, что осталось от стула. У окна на полу — россыпь битого стекла — то, что совсем недавно было окном.