Бальзак познакомился с герцогиней д’Абрантес в Версале, у Сюрвилей, живших на улице Морепа в доме 2. Она жила по соседству, на улице Монтрей. Три года спустя, в 1828 году, она нашла временное пристанище в Аббе-о-Буа и прожила там с 1830 по 1832 год. Аббатство располагалось недалеко от улицы Севр. В этом монастыре, обители монахинь, был построен жилой корпус, где селились дамы света, желавшие обрести покой. Оказавшись в стесненных обстоятельствах, сюда переехала госпожа де Рекамье. Здесь в своих роскошных апартаментах она принимала гостей. Сюда в назначенный час приходили Шатобриан, Бенжамен Констан, Ламартин, называвший аббатство «академией в монастыре». Около 50 завсегдатаев, политических деятелей и людей творческих профессий, посещали салон госпожи де Рекамье по меньшей мере два раза в месяц, чтобы послушать, как писатели будут читать свои новые произведения. Музыканты играли приятную музыку, актеры декламировали стихи. Приемы бывали также и по вечерам. Шатобриан всегда усаживался под своим портретом, написанным в 1808 году живописцем Жироде. Дельфина Ге, которая в 20 лет опубликовала свой первый поэтический сборник, однажды вечером приехала послушать, как Тальма читал поэмы. Она расположилась возле картины, изображавшей Коринну госпожи де Сталь и произнесла: «А я лучше».
Лора д’Абрантес входила в несколько кружков, составленных госпожой де Рекамье. Приглашенные вели беседы на интересующие их темы или непринужденно прохаживались. Госпожа де Рекамье, «одетая в платье из белого муслина, перевязанного голубой лентой, сновала в проходах этого живого лабиринта и говорила каждому несколько дружеских благожелательных слов» (Е. Ж. Делеклюз. «Воспоминания о шестидесяти годах»).
В один из августовских дней 1831 года Бальзак прочитал в этом чарующем месте отрывок из «Шагреневой кожи». Конечно, он выбрал «Оргию». Этот отрывок «получил благосклонное одобрение и 14 июня был напечатан в „Кабине де лектюр“, а 20 июня — в „Волер“».
Этьен Делеклюз присутствовал на этом знаменательном для Бальзака приеме. Перед гостями предстал «коренастый молодой человек среднего роста. Черты его лица, хотя и простоватые, свидетельствовали о чрезвычайно живом уме». Делеклюз подчеркивает «наивную радость» писателя. Ее «можно было сравнить только с радостью ребенка».
Когда Бальзак познакомился с Лорой д’Абрантес, ей исполнился 41 год. По мнению Мириам Лебрен, Бальзак нарисовал ее портрет в «Воспоминаниях двух новобрачных». Лора д’Абрантес хотела иметь греческий нос. Нос Луизы — «тонкий, властный, насмешливый». Длинный нос, «похожий на нос ласки», — внес уточнение Робер Шантемес («Неизвестный роман герцогини д’Абрантес»). Герцогиня любила поболтать, не забывая при этом показать свои ровные зубы. Ее рот был «немного великоват, но очень выразителен».
У герцогини было лукавое и насмешливое лицо, голова, гордо посаженная на длинной шее, которую она грациозно изгибала, если собеседник вызывал у нее интерес.
Лоре д’Абрантес приписывали также «белоснежную шею, восхитительно выточенные грудь и плечи, ослепительные обнаженные руки, заканчивающиеся знаменитыми пальцами» герцогини де Шолье. Правда, по мнению Мориса Регара, все эти любезности Бальзак расточал Еве Ганской. Ведь сюжет «Модеста Миньона» подсказала Бальзаку именно она.
В 1825 году, сразу же после знакомства с герцогиней, Бальзак решил, что Лора д’Абрантес должна непременно написать свои «Мемуары», «изобразить эпоху, которую госпожа Ролан попыталась превратить в период скорби и славы, во всем ее блеске».
Писала ли госпожа д’Абрантес свои «Мемуары», вышедшие в свет в 1831 году, «под участливым руководством Бальзака»? Долгое время господствовала именно эта точка зрения. Но Эрве Руссо доказал, что дела обстояли иначе. Самое большее, что сделал Бальзак, это «прочел рукопись, подсказал продолжение и сделан некоторые сокращения». В письмах к издателю Ландрока, опубликовавшему начало ее мемуаров, а затем к издателю Маму герцогиня не уставала повторять о скрупулезной требовательности писателя, не прислушивающегося ни к чьим советам.
