Бальзак без маски - страница 41
Я бы сказал, что тем самым мы поднимаем вопрос об окружавших Бальзака людях. Этот мрачный и порой омерзительный рассказ освещен присутствием молодых клерков, решительно настроенных все поднять на смех, а также присутствием поверенного Дервиля, опытного, неукоснительно следующего букве и духу закона человеколюбивого нотариуса.
В образе Дервиля все бальзаковеды узнали господина Гийонне-Мервиля, давнего друга Бернара-Франсуа. Они познакомились в революционных секциях, располагавшихся по соседству. Один из них принимал участие в работе секции Бобура, другой — в работе секции Короля Сицилии.
22 июня 1800 года Гийонне-Мервиль был назначен поверенным. В те годы это была очень уважаемая профессия. Он исполнял свои обязанности с достоинством, не слишком стараясь способствовать росту числа прошений, не чиня проволочек, не выступая в качестве посредника, одним словом, не стремясь обогатиться. В 1817 году он занял должность в магистратуре и был назначен мировым судьей VI округа.
Гийонне-Мервиль выработал замечательное жизненное правило, которое должно вдохновлять всех тех, кто взял на себя нелегкую заботу утешать и мирить людей, находящихся на грани ссоры: «Я всегда полагал, что человек, пребывающий на земле столь недолго, обязан, если это в его власти, сверкнуть благодетельной звездой, а не ужасным смерчем, оставляющим после себя горе и руины».
Чтобы отыскать истоки «Полковника Шабера», следует непременно обратиться к тем годам, что Бальзак провел в нотариальной конторе. Нет необходимости напоминать, что вся «Человеческая комедия» наполнена «делами», судебными процессами, завещаниями, фидеикомиссами, лишением прав и мировыми соглашениями. Вот и произведение «Полковник Шабер» первоначально называлось «Мировая сделка». Творчество Бальзака черпает вдохновение в судопроизводстве. Бальзаковские персонажи часто судятся. Если они предстают перед судом, то вызывают сочувствие, поскольку виновность отдельного человека не идет ни в какое сравнение с вредоносностью порочного общества, которое и довело его до крайности. Напротив, жалобщик, пришедший в суд, чтобы извлечь выгоду или причинить зло своему близкому, олицетворяет собой чудовищную часть человечества, имеющую наглость утверждаться в своей жестокости. Перед судьей поставлена трудная задача решить спор между безумцами, заблудшими, ворами и лгунами. Романист занимает позицию свидетеля, от которого требуется не высказывать свое мнение, а беспристрастно описывать события. Такая позиция наиболее удобна. Понятно, что учеба у господина Гийонне-Мервиля и у других поверенных предоставила Бальзаку много сюжетов для романов. «Приглядитесь внимательно. Уверяю вас, здесь есть над чем подумать», — говорит Гийонне-Мервиль Скрибу, который также служил клерком. Должно быть, и Бальзаку приходилось слышать эти слова.
Пьер Ситрон занимался поисками литературных истоков «Полковника Шабера» и нашел их в таких романах, как «Солдатская сирота» Ж. Бруссара и «Переход через Березину» Эмиля Дебро. Упомянем также исторические хроники, и особенно двадцать девять томов хроники «Победы, завоевания, неудачи и гражданские войны французов с 1792 по 1815 год», к которым часто обращался Бальзак, а также «Записки» Марбо. Израненный, затерявшийся в бескрайних снегах корпус Марбо был смят 90 эскадронами Мюрата, бросившимися в атаку. Напомним, что отца Альфреда де Виньи, погребенного под сугробом, спасла теплота тела лошади, упавшей на него. Ниже мы расскажем о герцогине Лоре д’Абрантес. Она вдохновила Бальзака на создание «Сцен военной жизни». В этот цикл вошли только два романа: «Шуаны» и «Страсть в пустыне», опубликованные в тринадцатом томе «Человеческой комедии» издания Фюрна. Другие военные рассказы, написанные Бальзаком в 1829–1830 годах, — «Эль-Вердуго», «Прощай», «Марана», «Мобилизованный солдат» были помещены в «Философские этюды». Генералу Жюно, герцогу д’Абрантес, которого сочли погибшим и бросили на поле брани, снесло часть черепа. Рана зарубцевалась, но сквозь тонкую плеву четко просматривалась кора головного мозга. Полковник Шабер изувечен подобным же образом. Его вид заставляет содрогнуться: искалеченный до неузнаваемости Шабер должен был умереть.
