С марта по май 1830 года Бальзак активно сотрудничал с «Фельетоном». Газета лопнула из-за того, что на последней странице печатала список книг с указанием их цен, но не тех цен, по каким их предлагали книготорговцы, а почти не превышавших себестоимости. В марте 1830 года прямо в помещении редакции «Фельетон» организовал торговлю книгами, о которых рассказывал на своих страницах, посягнув тем самым на права провинциальных книготорговцев. Между тем Жирарден нуждался в их содействии, потому что именно они занимались распространением «Мод» и «Волер».
В мае 1830 года Бальзак оставил пост директора этого еженедельника, и руководство им перешло к Ипполиту Оже и Э. Сен де Буа-ле-Конт. «Фельетон» постепенно становится скорее политическим, чем литературным изданием. Ролан Шолле считает, что перу Бальзака принадлежит около двух десятков статей, в том числе язвительная критика «Эрнани». Относительно остальных 20 текстов «авторство Бальзака допустимо».
В 1830 году Жирарден оставил «Мод», перекупленную легитимистами, превратившими ее в оппозиционный журнал, на который, наряду с такими левыми газетами, как «Карикатюр» и «Шаривари», будут направлены нападки правительства.
Сам Жирарден после 1830 года продемонстрирует полную благонадежность. Основав «Национальную гвардию», он обратится затем к выпуску изданий образовательного или развлекательного характера: «Семейного музея» (40 тысяч подписчиков); «Газеты учителей начальной школы»; «Газеты полезных знаний», содержащей практические советы на все случаи жизни, от земледелия до металлургии (132 тысячи подписчиков); «Французского альманаха» (тираж 1300 тысяч экземпляров). В 1834 году, прибавив себе два года, — 28-летнему Жирардену именно столько не хватало до достижения возрастного ценза — он добивается избрания депутатом от города Бурганеф. Еще два года спустя, в 1836 году, он вместе с Арманом Дютаком, директором «Права», попытается основать ежедневную газету, которая благодаря привлечению рекламы останется очень дешевой (40 франков в год). В отличие от Соединенных Штатов, где рекламные сообщения позволено набирать лишь самым мелким шрифтом, во Франции пока никаких ограничений на рекламу нет. Но соглашению Дютак-Жирарден состояться не суждено. 1 июля 1836 года Дютак откроет «Сиекль» и выкупит «Шаривари», а Жирарден станет основателем «Прессы».
Журналист описывает жизнь как она есть. Романист ищет в ней драматическое начало. Сила Бальзака в эти 30-е годы проявилась в том, что он понял: ремесло журналиста, дающее скромное, но прочное материальное положение, не должно парализовать в нем романиста, каким он продолжал оставаться. Но… газета платила наличными, а дохода от будущей книги приходилось ждать, да и можно ли было на него рассчитывать? Активное сотрудничество сразу с несколькими газетами позволило Бальзаку осознать собственный поистине пантагрюэлевский размах. Он неимоверно много работал, писал буквально на любую тему. Его материальное положение улучшилось, и он уже мог рассчитаться с самыми тяжелыми долгами. Кроме того, благодаря этой работе у него установились многочисленные дружеские связи с журналистами. Он стал известным, ведь газета — это целый мир. И, наконец, благодаря столь разносторонней деятельности, Бальзак начал ощущать собственную двойственность. Реализм и острое внимание к деталям придавали захватывающую правдивость измышлениям сочинителя, который, в сущности, всегда презирал реальность.
По мнению Ролана Шолле, «Шагреневая кожа» «отмечена элементами журналистики […]. Ее меткий и причудливый язык строится на эффектном сочетании элементов тайны, ужаса, поэзии и даже комизма». Таков вдохновенный труд писателя-журналиста.
Приглашая Бальзака к сотрудничеству в «Волер», Жирарден думал не о гениальности и грядущей вечной славе своего автора, но о возможности опубликовать в «Ревю де де монд» его «Проклятое дитя», в «Парижском журнале» — «Отца Горио», а в «Прессе» — «Старую деву». «Широким вниманием публики и признанием его чисто литературного творчества Бальзак-романист обязан Бальзаку-журналисту» (Ролан Шолле).
