– Э-э-э-э…
Соня хотела сказать, что у нее уже есть с кем быть. Что от одиночества она не страдает. Но решила, что сейчас это не самая подходящая тема для беседы.
– А может, ты передумаешь и вернешься в школу?
Димочка вновь появился в коридоре. Теперь на нем были джинсы и сорочка, в руках свитер.
– Я еще не решил.
Под его взглядом Соня засмущалась, стянула с тарелки колбасу и стала жевать. Жестко. Очень. Мясная ворсинка застряла в зубах. Захотелось тут же ее вытащить, но ковыряться пальцами было неудобно. Давясь, Соня проглотила недожеванное и вздохнула. Не нравилось ей все это. Но Томочка просила. К тому же это могло помочь…
До парка они шли молча, Соня перебирала в кармане семечки вперемешку с кедровыми орешками. Белочки… У них в парке есть белочки? Нет, не так. У них есть парк? Был, когда была Соня маленькая – она гуляла там с мамой. Повзрослела, гулять перестала. И парк исчез из ее жизни.
Сунула орешек в рот. Он неудачно проскочил мимо зубов и застрял в горле. Прогулка явно удалась.
Парк остался. В золоте листьев, пронизанный заходящим солнцем.
– Хороший свет, – прищурившись, оценил обстановку Димочка. – Встань туда.
Он показал на лиственницу, и Соне ничего не оставалось, как пятиться до дерева. Потом стоять в кустах, собирать листья. И кормить белок.
Они тоже были.
Рыжее тельце мелькало в ветках, стлался по воздуху пушистый хвост. Упираясь передними лапками о ствол, сильно растопырив маленькие пальчики с темными кончиками, белка сползала вниз, чуть слышно цокая когтями по коре. Приподнятая напряженная мордочка. Черные бусины глаз. Зверек недовольно цыкнул, увидев кедровые орешки на открытой ладони. Холодная лапка с шершавой подошвой коснулась Сониного пальца. Белка схватила орех, стала жадно есть, подергивая головой, косясь на человека бездонным черным глазом.
В стороне щелкал фотоаппарат. На задворках восторга общения с живой природой прошла мысль, что у Сони теперь будут хорошие фотки. Можно в сети выложить, распечатать. Фотки с белками – это тебе не фотка на лошади.
Рядом сопел мальчик. Небольшой, лет шесть. В руках гигантский голубой сачок с длинной бамбуковой ручкой. Мальчик как-то странно смотрел на давящуюся орешками белочку. Будто собирался ее съесть.
– Хочешь покормить? – осторожно спросила Соня.
Белка припустилась по стволу наверх, взлетела метра на два от земли, застыла.
– На, покорми, – протянула свои орешки Соня.
– Сама, – коротко произнес мальчик и жестко поджал губы.
Соня снова присела на корточки, положила на землю открытую ладонь.
Белка недобро смотрела на мальчика и его сачок. Но потом пересилила страх и спрыгнула с дерева.
Теперь зверек не церемонился. Сел на хвост, двумя передними лапами хватал орешки, одной задней придерживал Сонину ладонь, чтобы она не могла ее убрать без разрешения.
Раздался свист.
Белка успела – это спасло Сонину ладонь от удара опустившегося сачка.
Зверь бился в сетке, пытаясь прорваться через кончик. Рыжий хвост сквозь голубую синтетическую ткань виделся грязно-коричневым.
Ахнув, Соня опустилась на землю. Горло перехватило. Она никак не могла вдохнуть. Что это? Что? Почему она так испугалась? Ну белка, ну поймали. Сначала кормили, а потом поймали. Не человека ведь убили…
Щелк, щелк! – ухало над головой.
– Мама! Мама! – завопил мальчик, крепко сжимая ручку сачка. – Давай скорее пакет! Я поймал!
– Зачем? – опешила Соня.
– Мясо возьмем, есть будем, – категорично заявил мальчик. – Мама! Смотри! Все как в твоей сказке!
– Кого поймал?
От лавочек спешила светловолосая женщина. Короткая стрижка, большие сонные глаза.
– Глеб! Что это?
– Белка!
Димочка хохотал! Пока мама ругалась на мальчика, пока объясняла, что белок ловить нельзя, пока боролась с ним, чтобы выпустить зверька, Падалкин жизнерадостно заливался, не забывая делать кадр за кадром.
Оглушительный рев возвестил о том, что белка освобождена. Вид у мальчика был такой, как будто его обидели в лучших чувствах. Он мамонта на ужин, а вы…
– Какой смешной! – Прогулка Димочке понравилась, он демонстрировал добродушие и удовлетворенность жизнью. – Настоящий охотник.
Соня кивала. Снова напомнил о себе орешек. Она попыталась откашляться, продышаться. Пережитый испуг заставлял бесполезно суетиться – орешек не выходил.
