Этот барон спросил, чья она дочь, и говорит: “Да, мы слышали вашу историю, но я тебе помогу”. Она говорит: “Только вы поручитесь, что с ним ничего не будет и со мной”. “Да, — говорит барон. — Я поручаюсь”. После дал он телеграммы ее родителям, они приехали и с ними еще те цыгане, которые дали калым за нее. Сделали расчет, калым-золото возвратили этой семье, все обошлось по культурному, спокойно.
Прошло после этой разборки пять лет. Внезапно поймал ее первый муж. Подстерег и убил ее очень жестоко. А перед смертью сказал: “Раз ты мне не досталась, и ему ты все равно не достанешься, хоть и столько времени прошло”. И он ее взял и убил, и потом сам себя порезал».
Цыганка, которая мне это рассказала, считала, что когда-то нечто похожее случилось в жизни на самом деле.
А насчет разводов — редко у кого, но они случаются. Когда не сложилось, когда молодые ужиться не могут. Как кошка с собакой. Несовместимость. Воротит их в стороны. Поэтому разводы, если и бывают, то в первые месяцы после свадьбы, а не так, что живут себе несколько лет чин-чинарем, а потом надоело, бросают друг друга. Про такое не слышал. Знаю про другое.
Женили парнишку из табора немцони — женили неудачно. Только три месяца с женой и протянули. Разбежались с облегченьем, но что делать дальше? Парню, который уже был женат, невесту найти гораздо сложнее — хорошую не дадут, потому что он с другой цыганкой уже отведал; ему этот опыт при сватовстве поставится в минус. А в знакомых кумпаниях его обстоятельства отлично известны. Недолго думая родители решили пойти на обман — сосватали девушку там, где о них ничего не знали, — в таборе йонешти, факт свадьбы скрыли, а так бы цыганочку им не отдали. Но она не жалеет! Сорок лет прошло, и все у них складно: дети и внуки, живут богато, в доме у них мир, все получилось.
Старухи говорят: «Все с мужем прожить и чтоб не ругаться — вот так и надо». Это тот принцип, на котором держится котлярская семья. Все очень житейски и приземленно. Не разгул каких-то романтичных страстей, а мирские чувства, все по-домашнему.
Кстати говоря, про чувства у котляров говорить не принято, выражать их не принято. Целоваться — «стыд», обниматься — «позор». Муж с женой при посторонних почти не говорит. Это не значит, что он ее не любит или не ценит; такой у них порядок. Все чувства — внутри, они только для двоих. А страсти роковые — из бульварных романов или сериалов типа «Кармелиты»[18]. Но вот история, которая легко могла бы стать основой киносценария или рассказа. Она документальна.
Жил в Люберцах один цыган, допустим, Янош. Все говорили, что он больной. По крайней мере, он был дважды женат, и обеих своих жен избивал нещадно. Поджигал на них волосы, резал одежду, причем трезвый.
Однажды он поехал по делам в Крым и встретил там замужнюю цыганку из другого рода, в которую влюбился со всею лютостью своего характера, неуправляемо. Самое худшее в этой истории для него было то, что цыганка ответила взаимностью. Они бежали.
Муж собрал погоню — все на конях. А эти — пешие. Беглецов настигли в холмах под Севастополем. Спрятаться негде. А у мужа — кнут! Конец настал Яношу! Излупцует до смерти!
Но в последний момент цыганка толкнула Яноша на землю, сама легла сверху, закрыв его телом, и закричала: «Убивайте меня, а его оставьте!» Эти слова — хотя и дерзкие, но благородные — осадили цыган. Даже муж растерялся. Линчеванье отложили, а потом, уже в таборе, состоялся общинный цыганский суд, вердикт которого для цыган значит больше, чем приговор любой официальной юридической инстанции.
К удивлению всех, старики решили — Янош и беглянка могут пожениться! Сыграли свадьбу. И потом они дожили до почтенных лет, у них двое детей, и за все это время Янош даже пальцем жену не тронул! А двух предыдущих он колотил, резал их одежду.
По крови Янош был русский цыган. Всегда очень важно уточнять в разговоре, о какой именно цыганской нации ты говоришь; уж очень они не похожи друг на друга, и то, что реально для одной этногруппы, в другой неприемлемо. К примеру, котлярка никогда не решилась бы лечь сверху на мужчину, а мужчина не вынес бы такого позора — его бы за это свои же котляры объявили «опоганенным», «неприкасаемым». Он перед ними стал бы недочеловек. Такие законы. Котлярская правда. Она их ведет, как пастух свое стадо, как речку — берега: ведут и берегут. С самого начала. До самого конца.
