Может быть, это кара за посягательство на святыню? Я, в принципе, человек и тело мое смертно и даже то, что в прошлой жизни я был учеником тибетского старца не дает мне право проникать в тайны Вселенной. Потому что знай каждый те сокровенные секреты — человечество превратилось бы в скопище божков.
Я устал…
Туман. Коричневато-красного цвета он колышется над каменным полом подземелья. Подземелье замковое — на стенах я вижу потемневшие от времени щиты и мечи с булавами. Белесая плесень окутывает потолок тоже выложенный камнями. Туман сочится из щелей, льется по истертым многими сотнями ног ступеням, чтобы скопиться вокруг меня и дышать горьким холодом.
Неожиданно вспыхивают факелы и в их свете туман приобретает желтый оттенок. Или, пожалуй, даже оранжевый. Смрад — это от коптящих факелов, туман не имеет запаха, я давно это заметил. Какие-то силуэты мечутся в красной дымке и вдруг — взгляд! Большие выразительные глаза. Мне почему-то кажется… Марина?.. Это ее глаза! Да, то самое шутливо-печальное выражение, те же вечные искорки в глазах… Это она. Это ты. Что тебе нужно от меня? Что я должен прочесть в твоих глазах? Укор? Предостережение?
А не пойти бы тебе прочь? Что, неприятно? Прочь, говорю! Ты такая же, как и все остальные — все, все вы тупые, ограниченные ублюдки!..
Багровый язык, взметнувшись, тянется к моему горлу…
Что я говорю?! Нет, нет, Марина, подожди! Прости… Я несу чушь, я не знаю, что говорю. Это не мои слова — нет, я не оправдываюсь. Марина, дорогая, любимая, зачем ты ушла? Видишь, без тебя я схожу с ума.
Нет! Не смотри на меня! Я не могу больше выдерживать твой взгляд!
Ублюдки! Выродки! Скоты! Вы не способны понять ничего выше каменного топора! Вы — звери!
«А ты разве не такой же зверь, как мы? Кто говорил о том, что человек — еще одно животное? Разве в тебе не живет инстинкт хищника? Разве не хочешь ты отведать чужой жизни — почувствовать, как она становится твоей?»
Нет! Я не зверь, я человек — я смог вознестись, а вы до сих пор ползаете в грязи.
«Вознестись? Сумасбродные галлюцинации ты принимаешь за высшую благодать — да, ты не зверь, звери не сходят с ума… Такие, как ты — та самая грязь, в которой мы вынуждены ползать. Созданная вами жизнь вынуждает нас к этому. И мы пресмыкаемся перед вами, потому что в любой момент чье-нибудь воспаленное воображение может объявить нас чужими.
Говорят, вас, людей, создали по образу и подобию божьему. Разве это не попытка самооправдания? Видя собственную беспомощность, вы уповаете на волю Всевышнего. Да, вы не звери, звери не настолько глупы…
Вы, заковывали нас в колодки, заставляли работать в рудниках, хлестали плетьми, жгли на кострах, расстреливали — с самого начала истории вы пытались придушить Сознание и вам это почти удалось. Радуйся, человек, ты стал подобным богу — ты даже разум сумел загнать в клетку!»
Замолчите…
Градины холодного пота катятся по лбу, с гулким стуком падают на мокрую подушку. Скрип древесных ветвей на ветру отдается у меня в голове раскатами грома.
Песчаная сухость забралась в горло, я с трудом сглатываю, встаю. Кружится голова… И нет никакого тумана, нет багровых красок под ногами, нет глаз. Ничего нет, только комната, кровать и стакан воды на тумбочке. И Марины тоже нет…
* * *
Осень — ты тоже постарела, ты уже не тот золотистый листок, что гостеприимно лег мне на ладонь. И не пожухлая травинка, которой уже все равно — наступят на нее или нет. Старушка Осень… Не прячь лицо за тучами. Твои слезы так холодны… Из каких же древних веков приходит этот дождь? Не хочешь отвечать? И не надо… Я и так слишком много узнал на своем веку.
Знания должны приходить постепенно. Пройдет много тысяч жизней, прежде чем человек поймет, что он Человек. Сколько жизней прожил я?
Учитель, кем я был раньше? Человеком? Деревом? Камнем?
Ангелом или демоном?
Может быть, я был богом?
А, может быть, я был вами, Учитель?
Вот, сейчас вы снова скажете, что моя дерзость переходит все границы, но я уже не мальчишка. Седина укрыла не только мою голову, но и душу тоже. Вам знакомо это чувство — когда седеет душа? Наверное, нет, вы ведь вечно молоды. Наверное, одной жизни слишком мало, чтобы научиться жить. И вы ничему не научили меня ничему из того, чего хотели.
