К воскресенью я разобрался со своими делами и, как было договорено, решил посетить семейство Боунд. Естественно, все были мне рады. Стали расспрашивать о стране, ее людях, о реакции немцев на мировые события. Джеймс, превратившийся в стройного юношу с повадками денди, интересовался немецким вооружением и отношением молодых немцев к войне, которая незримо витала в воздухе, а у его матери было много вопросов, связанных с немецкой модой. Наконец нас пригласили к столу. Там я позволил себе произнести тост за всех присутствующих, поблагодарил за доброе отношение ко мне и вручил привезенные сувениры, необычность которых и озвученное мною предназначение вызвали живой интерес. Все стали надевать их на себя. Перед этим Эдвард спросил меня о том, как я отношусь ко всему этому. В ответ я показал свой талисман, висевший у меня на шее, что отмело все остальные вопросы. Затем слово взял Эдвард, который заявил, что его дом – это и мой дом, что все рады видеть меня здесь и что я для них почти что родственник. Так потихоньку мы отдали дань не только напиткам, но и великолепной кухне, блюда которой красовались на столе. Особенно запомнились антрекоты из молодой телятины, запеченные в духовке с каким-то необычным соусом. Когда свободного места в желудке не осталось, мы с Эдвардом, поблагодарив хозяйку, отправились пить кофе в кабинет. Удобно устроившись в креслах, мы начали обсуждать дальнейшие возможные шаги по решению стоящей перед нами задачи. Рассматривая возможные варианты, Эдвард достал мой подарок и стал набивать янтарную трубку пахучим табаком, доставая его из деревянной коробки на журнальном столике.
–Ты сначала погрей ее в руках, чтобы она вобрала энергию твоего тела.
–И что будет потом? – спросил он, следуя моему совету.
–А ты сразу почувствуешь разницу, увидишь, как она будет ложиться в твою руку, будет ли тебе приятно или наоборот; когда ты будешь втягивать в себя дым, каким он будет казаться тебе – ароматным или прокисшим до тошноты. То есть вы будете подбирать ключики друг к другу, а когда это произойдет, вот тогда и раскроются все ее свойства как талисмана.
–Ну, целая поэма, – выпуская клубы дыма, произнес он.
–Да, этот камень вообще не только поэма, но и загадка. Все считают, что он живой. Есть легенда о том, что это плоть и кровь сказочного дракона, который от тоски по любимой, отвергшей его, сгорел у нее на глазах. И вот этот янтарь – всё, что осталось. Вот почему он бывает то светлым, то темным, то разноцветным. Все зависело от температуры горения его бедного измученного тела, которое блестящими каплями стекало в море, застывая там и превращаясь в камень. Поэтому и говорят, что это живой камень. Он чувствует человеческую теплоту и ласку и благодарит тем же, охраняя своего хозяина от всяких бед.
–Получается, что все зависит от того, как его настроишь?
–Да, звучит примерно так.
–Очень интересная трактовка, – подытожил Боунд, вертя в руках дымящуюся трубку. – Ну и что ты думаешь делать дальше?
–Все зависит от содержания тех сообщений, которые придут ко мне. А в принципе планирую еще одну поездку в Германию. Теперь после встреч здесь она будет подкреплена более существенной базой.
–Ну, наверное, ты знаешь, что на твоей бывшей родине намечается крен в сторону сотрудничества с Германией, причем в последнее время этот процесс идет более интенсивно. Хорошо это или плохо – мне трудно сказать, но и у нас принято решение начать переговоры с Гитлером. Казалось бы, наоборот, по логике вещей, надо проводить другую политику, ан нет: идут процессы, которые мне не понятны, более того, не известно, кто и что за этим стоит.
Его последние слова молнией сверкнули в моей голове. Что это может быть? Неужели снова пошел процесс функционирования янтарной комнаты, и она, подзарядившись, снова начинает вбирать в себя пространство и реализовывать заложенные в ней свойства, которые уже не раз приводили к трагическим последствиям? Надо будет выяснить ситуацию и связаться с моими ребятами, которые остались в России. Пробыв в гостях еще полчаса, я распрощался с гостеприимными хозяевами и отправился домой.
