Третий вопрос. А кто заплатит нам за остальные полтора миллиона четвертных бутылей?
— Не улавливаю ход твоих витиеватых мыслей.
— Зри в корень, как говорит мой муж.
Белла, как-то сразу вдруг сникла, и уже усталым, тусклым голосом проговорила, тяжело откинувшись на спинку кресла.
— Ты спрашивала, при чём здесь местная и твоя земная десятеричная системы? Отвечаю.
В нашей системе мер и весов. В нашей, — ядовитым голосом выделила она, глядя Маше прямо в глаза. — Четверть — это четвёртая часть от ведра, объёмом в двенадцать литров. Так что четверть — это три литра, а не двадцать пять, как ты привычно для себя посчитала. Четверть не от ста, а от двенадцати.
Двадцать пять литров здесь — корчага.
По мере её рассказа лицо Маши медленно наливалось нехорошей, синюшной белизной. До неё постепенно начинало доходить какой ямы им просто чудом удалось избежать.
— Было хоть одно упоминание в нашем договоре с Куницей о корчагах? — замолчала на несколько мгновений Белла. — Нет! Не отвечай! — резко оборвала она попытавшуюся что-то сказать Машу. — Мы вместе с тобой вели тот разговор и ни разу это слово не было произнесено. Я прекрасно этот момент помню.
А раз нет, то согласно условиям договора, весь спирт мы должны будем поставить в четвертных бутылях. Весь! В четвертных бутылях! Из которых Куница оплачивает только двести одиннадцать тысяч двести штук! А вот остальные полтора миллиона штук он НЕ ОПЛАЧИВАЕТ. Об их оплате не было разговора вообще. Остальные полтора миллиона МЫ ЕМУ ДАРИМ!
Дарим, Маша, дарим! Об оплате остальных бутылей в договоре не было сказано ни единого слова. Зато очень много говорилось о поставках спирта в четвертных бутылях. Сложи два и два и у тебя получится ответ. Полтора миллиона бутылей мы ему просто дарим! Просто так!
Но и это не проблема. Хрен бы с ним. Проблема в том, что на настоящий момент мы физически произвести такое количество не можем. Да и никто в этом городе подобного подвига совершить не может. Это — абсурд.
Не сдержав раздражения, Белла с силой хлопнула себя по коленям.
Какое-то время в комнате стояло напряженное молчание, первым которое нарушила Маша.
— Не проблема, — раздался в тишине едва слышный бесцветный голос. — Договор ещё не подписан. Нам вообще предлагается новый договор. И никто не мешает нам уточнить условия договора, передоговорившись с Куницей на новых условиях, Ну и что, что четвертная бутыль это три литра, а не двадцать пять, — едва слышно проговорила она. — Ну и что!
Схватившись пальцами за ворот сорочки, она судорожно, рывком попыталась освободить воротник. Вырванные с корнем пуговицы веером раскатились по ковру, устилавшему пол кабинета.
— Чёрт! Кого я обманываю. За два миллиона трёхлитровых бутылок нам хотят заплатить копейки, — потрясённо проговорила она. — Из-за простой оговорки. Меньше двух золотых за вечную, неубиваемую бутыль? Меньше девяти кило зерна за одну бутыль! Господи, да что же это такое, — в отчаянии пробормотала она. — Грабят. Средь бела дня, грабят. И кто? Благодетель. Сука!
Да простая литруха из обычного мутного стекла местных стеклодувов на базаре стоит больше, чем эта его цена, — как-то разом сникнув, едва слышно прошептала Маша. — И ведь не отвертишься. Придется теперь юлить и выворачиваться. Слово то сказано
Что делать будем? — вдруг мгновенно собравшись, сухо проговорила она, глядя в глаза Беллы ясным, яростно горящим взглядом.
— Что раньше делали, то и дальше будем, — безмятежно пожала та плечами.
— А что мы раньше делали? — Маша на миг растерялась, выбитая из колеи спокойным, деловым тоном Беллы.
— Кто что. Марк готовит площадку под новый цех и проверяет наличие на складах нужных присадок в потребном количестве. И параллельно же начинает заготовку нового сырья для массового производства бутылок.
Братья Трошины — заняты разработкой автоматической или полуавтоматической линии по производству четвертных бутылей. Они ещё не решили, — безмятежно глядя ей прямо в глаза, невинно похлопала глазами Белла.
Куница же хочет четвертную бутыль? Он её получит. Ту самую, четвертную, на три литра.
Но от оплётки из лозы придётся ему отказаться, слишком это затянет изготовление всей партии. Да и ни к чему она. Никакой практической пользы она не несёт. Так что, перебьётся.
