— Настя… — ещё больше растерявшись, ответила я.
— Ну а что ж ты, Настя, растерялась? — мужичок надо мной явно посмеивался. Смешливые искорки так и играли в хитрющих глазах.
— Растеряешься тут… — это были мысли вслух.
Белочка меж тем догрызла кусочек пирога и потянулась за следующим. А я только заметила, что так и стою с протянутой ладошкой.
— Заботливая. Природу любишь. Ориентируешься неплохо. Ну а сказки любишь? Как к сказкам относишься?
— Нормально отношусь. Как к сказкам.
Мужичок хмыкнул в усы, покашлял.
— Ну а как я леший если?
— Прикалываетесь, дедуля? — шучу, а внутри паника. Парк-то родимый где?
А дедуля мне в ответ.
— Да нет, не прикалываюсь, красавица. Леший я и есть.
Ну про красавицу дедуля конечно загнул. Я красавицей сроду не была.
Дедуля меж тем посмеивался все больше. Того гляди и расхохочется мне в лицо, Сусанин.
— А если я тебе работу предложу? Бабой Ягой будешь?
Тут уж стало смешно мне. Я так и прыснула. И про лес забыла. Только руку белке всё-таки держала. Та уж последнюю крошку забирала.
— Ага. А зарплату ты мне, дедуль, шишками будешь выплачивать.
Старичок посерьёзнел.
— Ну зачем же шишками… Да и не положено нам зарплаты-то вовсе. Мы на лес работаем. Лес нас кормит. Так и живём.
Хотела я уж было сказать 'Не, дедуль, меня бесплатная работа не интересует', но тут ещё голос послышался.
— Не торопись, Насть. Отказаться всегда сможешь, — обернувшись, я увидала Ивана.
— Ага. А ты… Иван Царевич?
— Кхем… Ну да. А что, не похож?
Ситуация складывалась патовая. Два маньяка на меня одну… Нет, я их конечно могу попробовать уложить, однако что-то мне внутри подсказывало, что не справлюсь. И я рванула туда, откуда пришла.
Только вот лес обратно в парк превращаться не спешил. Впереди обозначился край обрыва, а внизу речка… Откуда речка?! Я этот парк с детства истоптала вдоль и поперек! У обрыва я резко затормозила и заглянула вниз. Тут меня и накрыла паника. А сзади послышался спокойный голос Ивана.
— Насть, да вернём мы тебя, коли откажешься. Не сомневайся. Выслушай только спокойно.
Дедок тоже тут был. Из нас троих запыхалась я одна…
Похоже, выбора у меня не было.
— Ладно, говорите. Слушаю.
Старичок зыркнул на Ивана, покашлял в кулак и предложил.
— А может мы в избушке поговорим?
— Ага, на курьих ножках? — ляпнула я машинально.
— Точно, — заулыбался дедок, — в ней родимой и поговорим. Она уж поди застоялась без хозяйки-то. Соскучилася.
И Иван поддакивает.
— Ага. Тимофей жаловался — вся как есть паутиной заросла.
Ну, сказочники, ладно. И я решила выиграть время. Куда приведут, там посмотрим. Если что, буду убегать. А что остаётся?
И мы пошли. Лес выглядел необычно. То и дело среди общей привычной осенней картинки в поле зрения попадали такие островки красоты необыкновенной, что невольно хотелось остановиться и поглазеть с открытым ртом. То дерево с листьями изумрудными словно брильянтами росой окропленными, под деревом куст с такой же сверкающей на солнышке листвой. И все это гармонично растет на сочном островке из мха, по виду на нежнейший бархат похожем. И тут же гриб лезет такой, что не надо, а сорвать тянет. А то в просвете болото вдруг зазеленеет бархатистой тиной. А тина то ли мелкими цветочками, то ли камушками усыпанная. И какие камушки на тине? Вот и думай.
Шли недолго, хотя я, увлеченная загадками природы, счёт времени совсем потеряла. Наконец, вышли на полянку, а на полянке избушка. Замшелая, почти по окошко в землю вросшая. Ножек курьих не видать. Может, присела? И тут дверь со скрипом приоткрылась и из избушки нам навстречу кот чёрный вышел. Даже не кот, котище. Огромный такой. Раза в два больше любого обычного кота. Хвост трубой, идет вальяжно, неторопливо. А глаза-то! Того гляди, зелёными искрами сыпать начнет.
Подошёл котяра к нам и… заговорил. У меня челюсть и так до полу была, а тут и вовсе там застряла.
— Привели наконец-то! А я уж тут совсем измучился. Всё рассыпается без Яги-то.
Вот тут я и поверила… Только во что? Что слегка шизанулась? И теперь у меня коты-гиганты разговаривают, старички лешими представляются, а спортивные мачо Иванами Царевичами. Ох, кажется, мне сейчас плохо станет.
