Осин закрыл глаза. Он не думал, что будет так больно. Марина не Галя. Марина полежала не под одним мужиком, прежде чем досталась ему.
— Доступные женщины — удел слабых мужчин, — посочувствовал баритон.
Пристально вглядываясь, как Марина на экране монитора беснуется в экстазе, Виктор выматерился.
— А вот и расчет за удовольствие. — Баритон обошелся без дополнительных комментариев.
Зеленые бумажки поплыли из рук в руки. Двести баксов, подсчитал Осин. Хорошая такса. Марина ласково улыбнулась блондину.
— Завтра приходите. Часа в три.
— Конечно, — раздалось в ответ. — В три.
Снова на экране эротические упражнения и даты. Девятнадцатое июля, двадцатое, двадцать первое. Осин насупился. Марина вернулась тридцвтого. Загорелая, довольная.
— Цены нынче сумасшедшие. Турки дерут с бедных туристов за любую мелочь три шкуры. Кошмар.
Три шкуры и кошмар равнялись…Осин умножил двести на двенадцать дней и застонал от ярости. Он сидел в пыльном, вонючем городе, дышал потом и гарью, улыбался инспекторам налоговой, предлагал взятки. А Марина развлекалась. Стерва. Сука. Дрянь. Скормила наглым выблядкам три тысячи баксов. С экрана лучезарно ухмылялись похотливые морды мальчишек. Виктор выключил комп. Подавил страстное желание броситься в спальню и избить Марину. Нет, он сдержит эмоции. И выгонит ее утром. Сегодня пусть спит. Эту малость Марина заслужила.
Сам Осин не сомкнул глаз. Он лежал в кабинете на диване, думал. Он — не ангел. Не пренебрегал женским вниманием. Не избегал контактов. Иногда случайных. Иногда рискованных. Но что дозволено Юпитеру, не позволено быку. Тем паче корове. «Я за свои деньги получаю удовольствие, не за чужие», — больше факта измены бесила Виктора мысль, что Марина платила пацанам из его кармана. Он маялся, работал, а она, тварь, трудом и потом нажитое, спустила на ретивых жеребцов.
Утром, Осин разбудил любовницу небрежным тычком в плечо.
— Одень халат и выйди в гостиную, — приказал хмуро.
— Что? Что случилось? — всполошилась Марина.
Вопросы разбились вдребезги о дверь спальни. Виктор покинул комнату, даже не обернувшись.
— Что случилось? — Уже сердито спросила Марина спустя мгновение.
— Ничего. — Виктор включил видео и отвернулся к окну. — Смотри.
Он не желал наблюдать за реакцией Марины. Его не интересовало: выдержит ли она характер и промолчит. Или начнет оправдываться и лгать. Или струсит и заплачет. Марина для Осина перестала существовать. Осталась только назвать вещи своими именами.
— Хватит, — раздалось за спиной.
Виктор обернулся. На экране монитора два здоровых самца пристраивались одновременно к одной самке.
— Жаль, нет третьего, — протянул насмешливо, — было бы как в «Эммануэль».
Марина молчала.
— Я так не умею, — с сожалением продолжил Осин. Блондинчик действовал с акробатической ловкостью.
Марина на экране тряслась от возбуждения. У нее дрожали лихорадочно губы, немного косили глаза. Марина в гостиной плотнее запахнула халат, спросила:
— Где ты взял эту гадость?
— Вчера в почтовый ящик подбросили. По телефону пообещали яркие впечатления. Не обманули.
Все-таки Осин волновался. Рубил фразы, как дрова.
— Кто звонил?
— Мужчина, — Виктор пожал плечами. — Он не представился.
— Зачем меня снимали?
Осин подивился женской логике. Как разница зачем? Важнее, за каким занятием.
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
— Да.
— Именно сейчас?
— Да.
— Но ведь и ты мне изменял.
Осин не ответил. Кто платит, тот девушку и танцует. Правила Марине известны. К чему лишние слова?
— Возможно, позднее ты пожалеешь…
— Нет.
Два года коту под хвост, думала Марина. Опять все сначала.
— Я вытянула тебя из могилы. Ты бы спился, — ей не стоило опускаться до упреков.
— Я тебе благодарен, — поморщился Осин, — потому и не выгнал вчера. В чем мать родила, на ночь глядя.
За окном вьюжил декабрь. Голой, на морозе было бы холодно.
В июле было жарко. Жаркое солнце, жаркое дыхание, жадные жаркие руки.
Красивый стройный брюнет присел перед Марининым шезлонгом на горячий песок, обжег голодным взглядом и, словно ни к кому не обращаясь; словно самому себе, выдал:
— Ты красивая, чувственная. У тебя соски торчат, как горошины. И попа шикарная. Я люблю красивые задницы, это большая редкость.
