Аяжан - страница 5

Пронзительно вскрикнув, любопытная исследовательница пустилась бежать. Еще бы секунда — и злой гусак укусил бы ее.

— Ох, милая, что случилось?! — закричал Сарыкен, увидев стремглав влетевшую в калитку Аяжан. И толь­ко когда калитка наглухо захлопнулась, и Аяжан убеди­лась, что гусак с черной шеей остался снаружи, она вздохнула свободнее.

Хорошо, что калитка была близко — вот и спаслась второй раз, а то бы...

Что-то еще ждет ее в ауле?

После встречи с гусаком Аяжан стала пугливой. «Лучше буду глядеть в оба, чем снова попадать в беду».

Вот почему, увидев семенящего мелкими шажками серого ослика с натертой спиной, Аяжан быстро попятилась за угол и осторожно выглядывала оттуда. Серый осел заметил трусишку. Остановившись посреди доро­ги, он повернул свою большую голову и строго осмотрел девочку. Потом закрутил хвостом, захлопал ушами, рас­крыл свой огромный рот и заорал на весь аул.

Страшнее такого пронзительного рева Аяжан ничего не слышала. Кажется, земля затряслась, и стены доми­ков закачались!

Аяжан так бежала, что с размаху угодила прямо в объятия дедушки Сарыкена.

— Ой, аке моя маленькая! Да не тронет он тебя, это же самый обыкновенный осел! Он только орет так гром­ко, что оглохнуть можно, — сказал Сарыкен, обнимая внучку.

— Сестренка, — хохочет довольная Зауре, — неужели ты ишака боишься?

— Посмотри, как я поскачу на нем! — крикнул рас­храбрившийся Нурдаулет, сломя голову бросился к ослу, схватил его за шею и вскочил совсем как лихой наездник к нему на спину.

— Заурешка! Дай мне вон тот прутик. Видишь, там валяется какая-то хворостинка?

Зауре подскочила и подала Нурдаулету прутик. На­ездник уселся поудобнее, быстро- быстро заколотил коленками по бокам ишачка и палочкой по шее... Ох, как сорвался с места «богатырский конь», как понесся вскачь! И никто не знал, что за штуку решил он выки­нуть, как проучить не в меру расходившегося джигита...

Нурдаулет все стегал и стегал прутиком осла и в пы­лу скачки не заметил, как задел сбитое упряжью боль­ное место. Что тут началось! Осел стал прыгать, бить задними ногами, будто на него напала тысяча слепней сразу, и все время норовил сбросить со своей спины непрошеного седока. Несладко пришлось тому, кто хо­тел покрасоваться перед «девчонками»... Нурдаулет, не помня себя, вцепился в холку осла, а осел скачет, несет­ся во всю прыть. Вы догадались, чем кончилась лихая скачка? Да, да, Нурдаулет кувырком полетел на землю, а осел пустился наутек, поминутно оглядываясь, чтобы убедиться, избавился ли он от хвастливого мальчишки. Одно утешение Нурдаулету, потиравшему синяки и сса­дины: и цирковой наездник не удержался бы на таком бешеном! А девчонки были в восторге. Аяжан хохотала от всей души. Это, конечно, самое интересное событие в ее новой, аульной жизни.

За один вечер, проведенный в ауле, Аяжан узнала немало. Она поняла, что аульная жизнь не похожа на городскую. Вот хоть бы животные на улицах и эти гуси... Их не встретишь на заасфальтированных проспектах. Аяжан была напугана не на шутку, поэтому, даже встре­тив стадо овец с ягнятами, шарахнулась от него, как угорелая. Ей казалось, что разыгравшийся ягненок обя­зательно начнет бодаться.

Дедушка, он меня забодает! Дедушка! — закрича­ла она и спряталась за широкую спину деда.

— Ой, аке! Это же овечка. И не тронет она тебя, и не забодает!

— Посмотри, какие рога! — не унималась Аяжан.

— Пусть рога. Все равно овечки самые безобидные среди животных. Никогда они человека не обижают...

Вскоре Аяжан и сама убедилась, какие овцы без­обидные.

Они шли гурьбой, не задевали никого, потом соб­рались у сарая, и ягнята стали «ужинать».

Никогда раньше не видела Аяжан живых ягнят. Смотреть на них было так занятно, что уходить не хоте­лось. Ей больше всех понравился один забавный черный ягненочек — такой хорошенький! Он так смешно скакал вокруг матери, играл, баловался — будто хотел бодать­ся... Аяжан подумала: «Вот бы потрогать его». Шаг за шагом, незаметно, она подходила к нему все ближе. Чер­ный ягненок был совсем как игрушка! Только игрушка живая, шустрая...