Нам выпало сомнительное удовольствие послушать лемуров-маки совсем близко, парочка милых созданий пела прямо на ветвях дерева, что росло над нашей палаткой. Потоки стаккато самого низкопробного сорта резали нам слух, и мы вздохнули с облегчением, когда эти Божьи твари ушли. По причинам, известным только зоологам, их называют еще «лемуры-спортсмены», может быть из-за привычки прыгать с дерева на дерево. Этих животных имеется шесть подвидов, в том числе один с впечатляющим именем «лемур-спортсмен Милна Эдвардса». Поскольку питаются они в основном листьями, которые являются весьма слабым источником энергии, предполагается, что пищеварение у них происходит путем ферментации — то есть им приходится поедать собственные экскременты, «добирая» из них неиспользованные питательные вещества. Эти создания в чем-то сходны с кошками — так же лазят по деревьям и так же ведут ночной образ жизни. У них густая коричневая шерсть и большие уши и глаза. Дневные часы спортсмены проводят, свернувшись калачиком в дупле дерева. Ночью же они ведут активный образ жизни, чередуя спортивные упражнения с песнопениями замогильными голосами.
На следующее утро удрученный Кью обнаружил, что пойманные ранее гигантские прыгающие крысы благополучно улизнули ночью. Казалось невероятным, чтобы столь крупные животные с огромными головами просочились сквозь прутья наших разборных клеток, но факт оставался фактом. Сколько раз мы убеждались в наших поездках за редкими представителями фауны, что животные (которые не читают написанных про их повадки многоученых книг) способны удивлять и потрясать самыми неожиданными поступками. У меня был даже случай, когда сбежавшее животное через несколько часов после побега вернулось назад в клетку, из которой удрало. В общем, мы в глубоком унынии позавтракали и, не дожидаясь, пока пробудится мушиное царство, поехали осматривать ловушки.
Дорога к местам, где были расставлены ловушки, была широкой и сравнительно гладкой; здесь грелись на солнышке и охотились десятки игуан. Некоторые из них были крупными, старыми и коренастыми, а их шипастые хвосты напоминали викторианские подушечки для иголок. Здесь также было райское место для удодов, великолепных в своем розово-бело-черном оперении, а их хохолки, похожие на веера, придавали птицам такой боевой вид, будто они отправлялись на войну против всего царства насекомых. Шагая через лес, мы потревожили небольшую группу лемуров-сифака, бросившихся от нас прочь, однако периодически останавливавшихся и наблюдавших за нами с интересом, но и с долей тревоги, — примерно так коренные обитатели благословенного Богом места наблюдают за туристами, высыпавшими из автобуса.
Жилища, сооружаемые гигантской прыгающей крысой, велики по размеру и бросаются в глаза. Холмики вокруг нор указывают на то, что протяженность этих нор весьма значительна. Джон и Кью объяснили, что сперва они поставили ловушку у входа в нору, но увидели, как крыса с большим усердием прорывает обходной путь. Тогда был применен новый метод, оказавшийся успешным: ловушку заглубляли и загораживали ветками, так что крыса оказывалась перед непреодолимой деревянной стеной и путь из гнезда оставался только один — в ловушку. Как ни странно, но этим животным не приходило в голову просто прокопать второй выход.
Разумеется, обход ловушек есть скучная, рутинная работа, но после осмотра пустой ловушки остается надежда, что уж в следующей-то что-нибудь да будет. Между тем солнце поднялось над верхушками деревьев и стало невообразимо жарко. Ни малейшего шума, ни ветерка; казалось, лес, через который мы идем, написан масляными красками на холсте. Наконец мы подошли к первой ловушке, где, к нашему изумлению, сидела, удивленно оглядываясь, гигантская прыгающая крыса. Мы высвободили ловушку из веток. Наша добыча, хотя и была слегка встревожена, перенесла процесс вполне флегматично. С огромной осторожностью мы отнесли ее к «тойоте», — теперь другим настал черед осматривать остальные ловушки, а мне — следить за крысой, чтобы не удрала.
Животное было размером с небольшую кошку, с длинным толстым лысым хвостом, большими, но изящными розовыми лапками и огромными розово-серыми ушами, похожими на изысканные цветы. На первый взгляд это существо кажется совсем непохожим на крысу, скорее на одного из тупомордых коней с римских скульптур. Оно смотрит сквозь толщу белых жестких усов, словно через сетку кружев. Я попытался скрепить нашу дружбу, вручив крысе кусок сахарного тростника, но она взглянула на меня с таким выражением ужаса — ни дать ни взять гурман, которому официант подал живого лангуста.
