И Симон ушел, насвистывая, а Люк еще долго стоял посреди аллеи и никак не мог опомниться. Как это похоже на Симона! Вдруг ему что-то взбредет в голову, и он развивает такую зверскую энергию и действует с таким напором, что и оглянуться не успеешь, как уже бежишь за ним следом, даже не зная, хочешь ты этого или нет.
«Вот так история, — думал он. — Я шатался по улицам, не зная, куда себя деть, и вдруг… Лес Фонтенбло, да еще в такую жару, куда заманчивей Люксембургского сада, а главное… автостоп…» Люк всегда об этом мечтал и уже представлял себе, как они будут то шагать по дорогам, то останавливать попутные машины… Здорово ему повезло! Лишь бы только Симон не передумал в последнюю минуту, лишь бы он не забыл ему позвонить, лишь бы…
Но Симон не передумал, Симон позвонил, и на следующий день, часа в три, Люк со своим товарищем подходили к дому «Всеобщей бабушки». Дом этот стоял на опушке соснового леса: стены из розового кирпича, серые ставни, вокруг — запущенный сад, а за ним — небольшая лужайка с огромной липой.
— А вот и я! — завопил Симон во всю глотку.
В ответ раздались радостные крики, и навстречу мальчикам выбежали две светловолосые девочки, а за ними семенила круглолицая, маленькая, седая как лунь старушка в голубом платье. Как раз в цвет ее голубых глаз.
— А, дорогой мой мальчик, какое счастье, что ты приехал! — воскликнула она.
Симон кинулся ей на шею. Потом он подтолкнул вперед Люка и сказал:
— Это мой товарищ. Зовут его Люк. Я привез его с собой, потому что ему некуда было деться.
Бабушка улыбнулась и стала считать по пальцам:
— Желтая комната занята, зеленая тоже… Решено, мы поместим Люка в комнату с окнами во двор. На чердаке есть еще одна раскладушка… Мальчики, снесите-ка ее побыстрей вниз. И тащите свои вещи! Как, у вас только эти рюкзаки? Великолепно!
— А где все остальные? — спросил Симон.
Валентина поглядела на Жюли, Жюли на Валентину, и обе расхохотались.
— Фредерик потащил Бертрана тренироваться на скалы Апремонта, — давясь от смеха, выговорила наконец Жюли. — Он утверждает, что Бертран потерял за зиму форму… Бертран, правда, доказывал, что ничего подобного, но Фредерик, как всегда, настоял на своем.
— Между нами говоря, — добавила Валентина с важным видом, — Бертрану уже осточертели все эти тренировки, и он мне даже сказал по секрету, что от них у него начинаются судороги.
— В таком случае, сидел бы дома, — возразил Симон. — Впрочем, мне на него наплевать. Пошли, Люк?
— Да, да, — подхватила бабушка, которую все эти разговоры явно забавляли. — Пойди устрой своего друга, дорогой, и покажи ему, где ванная комната. А потом мы все перекусим.
В комнатке на втором этаже стоял только трехногий стол, так что для раскладушки места вполне хватало.
— Стул тебе принести? — спросил Симон.
— Зачем? — весело ответил Люк. — Гляди-ка, в окно виден лес… А ты где спишь?
— Как всегда, в голубой комнате вместе с Бертраном, который храпит, как боров.
— Не как боров, а как Леонель в прошлом году в палатке, — рассмеялся Люк. — Ура, старик, да здравствуют бронхиты! Я так рад, что я здесь, с тобой!
Симон отвесил смешной поклон, и волосы упали ему на глаза.
— В таком случае, месье, соблаговолите спуститься вниз. Бабушка требует соблюдения ритуала: приехал — садись за стол. Слышишь шум? Видно, пришли наши скалолазы.
Бабушка уже накрыла стол в тени липы. Вокруг большого кувшина с лимонадом были красиво расставлены тарелки с хлебом, маслом и сыром и вазочки с конфетами и миндальным печеньем. Валентина и Жюли мазали бутерброд за бутербродом, а бабушка, которая села чуть поодаль, чтобы насладиться этой сценкой, ласково глядела на них. Рыжий парень в шортах вытирал грязным платком мокрое от пота лицо.
— А ты, Бертран, почему не ешь? — спросила бабушка.
— Я умираю от жажды, — вздохнул Бертран.
— Ну так пей!
Бабушке не пришлось повторять это дважды. Бертран выпил залпом три стакана кряду.
За ним наблюдал, щуря глаза, другой мальчик, который лежал на траве и крутил транзистор. Он был долговязый, смуглый, густые каштановые волосы закрывали ему лоб. Отложив транзистор, он сказал тоном, не терпящим возражений:
