Пакет законопроектов, который Путин предложил, и указ президента о создании семи федеральных округов в корне меняли структуру Российского государства и систему власти в России. Совершенно очевидно, что такой вопрос, вопрос о переустройстве государства, вопрос об изменении системы власти в России, не должен был решаться в спешке. Так решать вопрос о переустройстве Российского государства недопустимо, тем более что указ президента о создании семи федеральных округов и закон о разгоне Совета Федерации – это нарушение Конституции России.
Перед государством стоит одна-единственная проблема: сделать людей самостоятельными. Все указы, все законы, которые предложил Путин, направлены на то, чтобы людей опять порабощать. Дали небольшую свободу – опять будем нагибать. Нужно укреплять государственную власть, федеральную. Но не путем создания новых законов, а путем исполнения тех законов, которые уже есть. Они вполне достаточны для того, чтобы губернаторы не нарушали федеральные законы, чтобы законодательные собрания республик или регионов не издавали законы, противоречащие федеральным. Все это прописано, не нужно ничего придумывать.
На самом деле Путин демонстрировал слабость – слабость, что он не в состоянии реализовать исполнение тех законов, которые уже существуют. Он боялся, что через месяц он уже не смог бы провести эти законы, он не верил, что Россия готова стать либеральной, свободной страной, что люди готовы сами взять на себя ответственность за свою жизнь. Он считал, что о людях по-прежнему должен заботиться президент или другие начальники. В то же время он говорил: «Я верю в необходимость того, чтобы Россия стала демократической. Но мы должны ее туда затолкать».
Я хочу, чтобы наш президент, чтобы люди, которые его окружают, открыли свое лицо. Отсюда некоторые мои кажущиеся импульсивными действия. Я действительно веду себя вызывающе. И я делаю это совершенно сознательно, хочу, чтобы власть как можно быстрее открыла свое лицо не только для меня.
После трагедии с «Курском» моя позиция вызвала бешенство президента. Это была поворотная точка в наших с ним взаимоотношениях. Не забуду мой последний разговор с Путиным в Кремле. Он тогда открыто высказал мне претензии по поводу того, как Первый канал освещал трагедию подлодки «Курск», сказал, что действия ОРТ – это подлость по отношению к нему. Как пример приводился сюжет с выступлениями женщин, родственниц погибших моряков, просивших продолжать спасательные работы. Один из помощников президента мне тогда сказал, что это проститутки: «Вы сняли купленных проституток для того, чтобы дискредитировать президента».
Путин прямо заявил: «Хочу сам управлять ОРТ». Хочешь – управляй. После разговора, бледный и торжественный, Путин вышел из кабинета, в котором остались мы с главой президентской администрации Волошиным. Я сказал: «Ну что, Александр Стальевич, черных полковников привели к власти?» Волошин ответил: «Нет, я так не думаю…» Ошибся Александр Стальевич…
Руцкой одним из первых откликнулся на эту трагедию и полетел в Видяево. Путин был просто взбешен этим его шагом, сказал, что абсолютно его не устраивает, что делает Руцкой, что он типа вперед батьки в пекло… Поэтому он Руцкого уничтожил. Меня вообще удивила ярость, с которой президент это говорил, и самое главное – повод. Руцкой действовал чисто по-человечески. Ведь подводная лодка «Курск» находится на попечении Курской области. Тут Руцкой действовал и как генерал, и как человек абсолютно правильно. В отличие от президента, кстати, который не действовал ни как главнокомандующий, ни как человек.
Говорят, что у Ельцина было слишком много власти. Но Путин берет себе еще больше. Он не способен ею пользоваться, потому что рычаги власти должны быть диверсифицированы, распределены. Надо дать больше свободы регионам. Нужно не разрушать, не централизовать власть, а усиливать суды, следить за тем, чтобы работали существующие законы.
Я не сомневаюсь в том, что Путин хочет жить в демократической стране, видеть Россию сильной и ее граждан процветающими. Но выбранный им маршрут для достижения этих целей абсолютно ошибочен. Россия будет продолжать свой медленный распад, жизнь людей ухудшится, их свободы будут абсолютно незащищены. Примеры таких конструкций в мире известны – Португалия, Испания, Чили. Это, безусловно, рыночная экономика, но она неэффективна. Известно, что и Португалия, и Испания входили в число беднейших стран в Европе, хотя экономика у них была такого же типа, как, скажем, в Германии. И понятно, почему они были такими бедными – потому что их рынки монополизировались государственными чиновниками или теми, кто имел доступ к чиновникам. Такая экономика менее эффективна, чем открытая, рыночная.
