Последние слова были произнесены горестно и еле слышно. Мы выполнили вираж в узкой горловине долины на малой высоте и ушли по распадку далеко в сторону моря, может потому и слышимость уменьшилась. Доложили в Охотске, что самолет нашли и будем садиться где-то поблизости для оказания помощи.
– До вылета, – бодро ответил диспетчер.
– Что будем делать? – спрашиваю экипаж. Ведь за самоуправство отвечать придется всем вместе.
– Конечно, надо садиться, – в один голос отвечают оба Гришко.
– Молодцы, ребята, – хвалю их про себя, – настоящие мужики.
– Может на реке где примостимся? – предлагает Анатолий.
– А если под лед рухнем? – спрашивает Володя, – вон сколько промоин! Тогда нас Самсонов повесит!
Самсонов Анатолий Сергеевич – командир отряда и бояться его надо. Взгреет он нас за всю самостоятельность, это точно.
Да, положеньице! Надо осмотреть досконально местность в радиусе 2-3 километра, от самолета Коржова, дальше не дойдем, замерзнем!
Снова выныриваем из ущелья и проносимся над самолетом: подходящего ничего нет. Везде разломы, бугры льда, промоины, коряги, высоченные ели. Принимаем решение садиться в следы Коржова. Анатолий выпускает закрылки и медленно крадется к началу следов. Сейчас он держит ответственный экзамен. Это его первый самостоятельный подбор площадки. Я молчу, не мешаю, да и необходимости нет. Толя ювелирно усаживает самолет в следы, и почти, на месте останавливается. Ветер строго в нос. Самолет раскачивается, как бы танцует от радости. Гора свалилась с плеч.
– Толя, держи самолет на газу, а мы на помощь к Коржову, – напутствую друга и командира. Открываю дверь, ветер с силой хлопает так, что сбивает с ног. Прыгаю в снег и по самую грудь тону в нем. Ну чем не пух! Разгребаю руками песок и плыву, в нем, по-другому и не скажешь, огибая левое крыло самолета, в сторону следов. За мной плывет вся группа. Выбираемся на лыжню и уже быстрее спешим к Коржову, Коля бросается в объятия.
– Ну, черти, ну молодцы, и как вы додумались нас найти? – радуется Коржов. На глазах слезы, то ли от радости, то ли от мороза. Рядом стояли почерневшие Геннадий Майков и Валерий Муратов, отрешенно прислонившись к фюзеляжу. Левый борт раскурочен, но до вырубки лыжонка далеко. Решаем поднять хвост самолета и выбить лыжонок. Под вой ветра вдевятером хватанули самолет вверх и… О чудо! Лыжонок вместе с хвостовой установкой вываливается и падает в снег.
– Что значит сила! – восхищается Коржов.
– Оттираем руки и щеки, – командует Петр Пинчук.
Бросаемся в тесный кружок и оттираем руки и щеки, а чуть согревшись решаем: как же развернуть самолет? Ведь он стоит в пяти метрах от деревьев. Пилить не долго, но опасно, дерево может ветром бросить на крыло.
– И зачем ты сюда заехал? – спрашиваю Коржова.
– Хотел вырваться, применял все законы физики, которые учил в школе, но ветер и рыхлый снег не дали выполнить задуманное и, получилось, что навредил себе еще больше, – смеется Коржов.
– Все веревки па левую плоскость, будем крутить влево, – командую бригаде.
– Давайте! – крикнул Коржов на ходу и нырнул в кабину. Он быстро запустил двигатель, а мы как клещи уцепились за веревки и кронштейны, готовые удержать самолет. Взревел двигатель и вся бригада утонула в вихре снега, летящего из-под винта. Протащив нас метров десять, самолет начал уверенно разворачиваться влево. Стараясь перекричать рев двигателя, командую:
– Бросай крыло, ложись!
Через несколько секунд встаю, отряхиваюсь, протираю от снега глаза и ищу самолет. Он мчится по большому кругу поляны, снег летит огромными фонтанами через верхние плоскости. О, ужас! Слева кто-то торпедой ныряет под снегом на веревке.
Почему Коржов не останавливается? Неужели решил взлетать? Меня обдает жаром. Это тюрьма. Убьем человека, если уже не убили, о кочку или какой-нибудь пень. Подсказать не можем, а Коржову не видно, что творится сзади. Мы замерли и ждем развязки. Самолет развернулся и несется на нас. Человека теперь не видно, а мы так облеплены снегом, что друг друга не узнаем и не знаем кто «вздумал» прокатиться на веревке. Жив ли он? То, что приближалось к нам, самолетом назвать было трудно. Блестел лишь диск винта, а все остальное было скрыто в огромном бушующем облаке снега. Все это походило на какое-то страшилище, все вздымающее и разносящее на своем пути. «Да он же нас порубит!» – мелькнуло в голове. Самолет лихо развернулся и остановился рядом с нами. Из форточки появилась счастливая физиономия Коржова. Он показывал большой палец.
