Будь наши вертолеты оборудованы более совершенными навигационными системами, радиолокационными станциями – они могли бы выполнять более широкий спектр задач в ходе этой операции, особенно в сложных метеоусловиях. Мы. к сожалению, таким оборудованием не обладаем.
Получили, кроме Ка-50, еще один боевой, четыре Ми-26 и четыре Ми-8. Это с учетом недопоставки 93-го и 94-го годов Мы потеряли два вертолета Ми-8 и два вертолета Ми-24. И надо признать, что не во всех случаях причиной гибели было огневое воздействие
Открыл этот печальный список экипаж подполковника Лескова Вертолет во время выполнения задачи был подбит и совершил вынужденную посадку на территории противника всего в полутора километрах от линии соприкосновения с нашими войсками. Экипаж отстреливался до последнего. Нам передали потом их тела. Судебно-медицинская экспертиза установила. что офицеры были убиты не в перестрелке. а расстреляны.
Не менее трагично сложилась и судьба бортового техника старшего лейтенанта Девяткова Будучи тяжело раненным, он попал в плен. Его забрали в Ачхой-Мартан, где в местной больнице сделали операцию. Когда мы прилетели туда, чтобы забрать его, офицер был нетранспортабелен. Жители села заверили нас, что мы сможем забрать своего товарища, когда он придет в себя. Но на вторую ночь из Грозного прибыли эмиссары и забрали офицера с собой Много дней спустя, после долгих поисков, нам удалось разыскать его тело в морге одной из больниц Грозного под грудой обгоревших трупов.
Я уже отметил: более половины летчиков имеют за плечами боевой опыт Афганистана, высокую классную квалификацию. Но и они теряют навыки, ведь за год их налет составил 40 -50 часов, в то время как надо 100-150 часов.
Это опасный рубеж. С таким налетом мы еще сможем поддерживать на определенном уровне боеспособность частей от силы год – два. Но с естественным уходом летчиков, имеющих за плечами 10-15 лет летной практики, -сорокачасовая- молодежь их полноценно заменить в боевом строю не сможет.
Из состава ВВС и армейской авиации наземным войскам было выделено более сорока офицеров-авианаводчиков Система управления была организована подчас даже лучше, чем в Афганистане. Скажем, из Моздока я имел возможность ставить задачи экипажам, находившимся на земле в Грозном. Зато нам пришлось по всем округам собирать для летною состава бронежилеты и защитные бронированные шлемы.
Как летчик, как человек, сталкивающийся с погодными явлениями и зависящий от них. скажу, что начало операции совпало с самыми неблагоприятными погодными условиями в регионе. По статистике, на период с декабря по февраль здесь приходится до 95% -нелетных- дней. Так что и армейская, и фронтовая авиация оказалось в жестком погодном минимуме, что существенно снизило ее потенциал.
Полковник А. Сурцуков, военный летчик первого класса:
– Следует отметить, что условия применения авиации Сухопутных войск в этом конфликте оказались весьма специфичными и своеобразными. В частности – наличие горных хребтов на подходе к Грозному и юте Чечни, водных преград, к коим относится река Терек, а также тот факт, что 60% местности составляют равнины с лесистым покровом. Все это неизбежно влияло как на тактику применения вертолетов, так и на условия применения вооружения. Так, к примеру, в горных районах приходилось применять маневры для выхода на цель, напоминающие те, что применялись летчиками в Афганистане. На равнине – во многом те, что отрабатывались в мирное время на полигонах.
На аэродроме Моздок, где поначалу базировалась практически вся авиация, воздушное пространство было очень насыщенно. Ведь с него выполняли полеты и армейская авиация, и погранвойск, и МВД штурмовики, бомбардировщики, транспортные. Порой вертолет вынужден был слаломировать. чтобы сесть на площадку, а не на крышу или автомобиль. И повсюду непролазная грязь. Скажем Ил- 76 рулил по ступицы в грязи В мирное время при этом командира полка или ОБАТО могла хватить -кондрашка-. Так что при подходе вертолетов к аэродрому пилотам и группе руководства полетами приходилось быть предельно внимательными. Нагрузка была колоссальной.
