Непредсказуемая Татьяна неожиданно для всех получила в дар магию Электричества, так как «воля её всегда непреклонна, а решения — внезапны, как рокот грозовых туч, и ни к чему ей будут чужие советы и сторонняя воля». Таким образом, она стала невольной союзницей Антона, ведь он теперь мог создавать дождь, а она — молнии. Как потом немного позже с интересом заметила Таня, в зримом мире они оказались связанными юридической наукой, а в незримом — магической. Её любимый Вова потом прокомментировал это в том духе, что «ему теперь не о чем беспокоиться, потому что с таким наставником, как Антон, она явно не пропадет».
Вячеслав, чьим цветом стал карий, получил способность управлять магией Земли, силу Почвы и Грунта. «Воля твоя всегда одинаково тверда, как величественные пики Зеркальных гор, и так же сложно будет побороть тебя, как и разбить камень» — сообщил ему дух из чаши, принявший на этот раз облик зрелого мужчины.
— Характер седьмого подобен стали, в чем кроется неуловимое сочетание прочности и гибкости, и столь же остер будет он на язык, а потому Семёну нет иного, кроме как владеть магией Металла, — сказав это, фантом добавил также, что неизменной при власти над любым Железом и Рудами является способность к магнетизму, что привело Семёна в необычайный восторг. Как он позже шутил на эту тему, «мелочь из чужих карманов можно теперь доставать, не напрягаясь». Его цветом стал серый металлик, из-за чего его магические сферы иногда можно было спутать с серебристо-белыми сферами Настасьи, особенно с дальнего расстояния.
Наконец, когда семеро из восьми друзей уже получили свои великолепные способности, очередь дошла до Маши. Она уже порядком переволновалась и начала думать, не забыли ли про неё совсем.
— Мария! — произнёс восьмой, сотканный из дыма фантом, обретший более четкие очертания над позолоченной чашей прямо напротив неё, так что она могла хорошо его видеть. В этот миг нежно-зеленый луч мягко упал на неё сверху, и вокруг в хаотичном танце закружились изумрудные лукавые искорки, при этом она тоже почувствовала странное покалывание во всем теле, как и предупреждал Евген.
— Добрая душа и чистота помыслов. Наивность. Мягкость. Добросердечие, — Маше стало даже немного неловко оттого, с каким трепетом произносились эти её качества, потому что она, хотя и признавала их в себе, но всегда относилась к ним более прохладно и воспринимала под общим собирательным названием «слабость», чем нечто такое, чем можно было бы гордиться. — Как прекрасный, по-весеннему распускающийся цветок, — продолжал дух, — я вижу, как в твоем сердце цветут ромашковые поля. Я хочу подарить тебе магию Растений: повинуясь твоей воле, вознесут ввысь свои кроны могучие деревья, и прорастут на бесплодной земле зеленые травы, но милее всех твоему сердцу будут цветы.
Мария, так же как и семь её друзей до нее, протянула руку, которая теперь испускала мягкое салатовое свечение, ладонью вверх и на ней возникло большое округлое семечко, оплетённое зелеными стеблями — они скользили по его поверхности, похожие на диковинных змей. А затем семечко лопнуло, и на песчаный пол Маханаксара посыпались раскрывающиеся тугие бутоны огромных белых ромашек. Машка засмеялась от радости — она получила в дар именно то, чего хотела больше всего, что было ближе всех её сердцу. По-видимому, Силы смогли угадать их сокрытые желания и мысли, затуманенные, как это часто бывает у людей, словесной пеленой. Каждый из них получил то, что более всего соответствовало его характеру, и о чем он в тайне мечтал.
— А теперь все-все-все протяните свои руки вперёд! — в волнительном возбуждении крикнула им Сильфида. Они повиновались ей, и в этот момент в зале стало по-настоящему сумрачно. У каждого из восьми молодых людей в ладонях засветилась его собственная магическая сфера — кто-то снова подобрал её с каменного постамента, как Евген, а кто-то так и держал свою в руках, не отпуская, пока другие получали в дар то, что им было предначертано.
Так или иначе, в этот момент Чертоги Судеб осветили восемь цветов магии: алый шар в руках Евгения рассыпал вокруг себя бордовые искры; с ладоней Антона стекали светящиеся синие капли, падающие туда от его водяной сферы; у Настасьи оказалась одна из самых магически ровных окружностей — стянутое в идеально правильный шар серебристое жидкое стекло было похоже на расплавленное олово. Между пальцев Бирюка гулял маленький снежно-белый вихрь, а на ладони Татьяны дремала, окруженная бледно-желтым ореолом, шаровая молния. В могучих мускулистых руках Вячеслава летали в странном перемешивающемся беспорядке песок, камушки и земля, образуя причудливую, меняющую свои формы, сферу. В ладони Семёна танцевал расплавленный булькающий металл, и, судя по выражению его лица, он никак не мог отойти от потрясения. Мария же любовалась зелеными змеистыми стеблями, ползающими по её руке, из переплетений которых внезапно, точно взрывающийся попкорн, появлялись гроздья белых ромашек — теперь они уже не падали на песчаный пол, а, немного не долетая до него, рассыпались золотой пыльцой.
