Всё! Непосредственная база для проведения агентом Хантером операций готова! Можно доложить начальству…
Что я и сделал. Доложил. Отстучал сообщение на персике, закодировал и отослал Шмелю. Можно приступать к означенным операциям.
Легко сказать…
Отчего-то никакие светлые мысли в голову не приходили. И блестящие догадки о странной гибели резидента Вербицкого, и интуитивные подозрения – тоже не приходили…
В тоске и душевном расстройстве я вышел на балкон. С четвертого этажа открывался неплохой вид. Не на Лесогорск– в поле зрения попадала лишь самая окраина города, – но на его окрестности.
Надо сказать, местная топонимика совершенно не соответствовала местной топографии. Ни лесов, ни гор в ближайших окрестностях не наблюдалось. Лес синел широкой полосой поодаль, в нескольких километрах… В том же направлении, но гораздо ближе, поблескивала широкая речная полоса – Кеть… Именно ей городок обязан своим названием. Когда-то здесь стояли на реке запани, где сплавляемый лес извлекали из воды. Потом – лет двадцать назад – тайгу в верховьях Кети повырубили, молевой сплав стал невыгодным. И город медленно начал умирать, а подоспевшая перестройка ускорила процесс… Сейчас по железнодорожной ветке, предназначенной для вывоза древесины, два раза в неделю ходит лишь «подкидыш», население уменьшилось вчетверо…
Ну и кто в этих местах, скажите на милость, мог устранить резидента Конторы, хитроумно имитировав нападение дикого животного?
Никто не мог. Но нечто загрызло-таки Юрия Анатольевича Вербицкого… Загадка.
Тут кое-что в обозреваемом ландшафте меня заинтриговало. А именно, скопление одноэтажных домов за Кетью, как раз напротив города. Поселок? Пригород? Неважно… Важно другое – на моем весьма подробном плане города и окрестностей эти строения отсутствовали. Абсолютно. Однако новостройками при этом никак не выглядели.
Заинтригованный, я вооружился биноклем. Будь дома подлиннее, вполне можно было бы назвать их бараками – невысокие, словно приплюснутые, похожие как близнецы-братья. Доски, обшивавшие стены, явно никогда не красились и приобрели со временем темно-серый оттенок. В сочетании с черным рубероидом, покрывавшим низкие односкатные крыши, – колористика получалась унылая. Впрочем, рубероид кое-где оживляли зеленые пятна наросшего мха.
На первый взгляд казалось, что унылое местечко давным-давно позаброшено. Но нет – в небольших окошках поблескивали целые стекла, ни одного выбитого, и над парой труб вился дымок… Интересный штрих – кроме упомянутых труб, над крышами ничего не торчало, ни единой телевизионной антенны. Оказывается, и в наш век поголовной теленаркомании встречаются не подсевшие на останкинскую иглу люди…
Всё. Хватит. Хватит пустых дедукций. Надо работать по стандартному алгоритму. Осторожно выяснить все местные связи покойного резидента, перелопатить кучу его донесений-пустышек… Вдруг да найдется какая-то зацепочка – неприметная, ускользнувшая от орлиного взора Альберта Ивановича.
И я, вновь включив персик, открыл электронную версию досье Вербицкого. Работал он под прикрытием – удивительное дело! – учителя. Сеял разумное, доброе, вечное в Лесогорской общеобразовательной средней школе № 2, расположенной рядом, на окраине, неподалеку от «теткиной» квартиры. Удачно. Посетим храм знаний… Вот только какой предлог может использовать для расспросов студент Рылеев? На мгновение я позавидовал полевым агентам: сами выбирают себе легенду и всегда имеют наготове с полдюжины разных удостоверений… Ладно, придумаю что-нибудь.
8
Зинаида Макаровна – завхоз школы, где трудился мой предшественник, – оказалась колоссальных размеров женщиной лет пятидесяти пяти. И – единственным школьным начальством, которое по летнему времени удалось застать на месте.
– Подработать? Нет, молодой человек… Не получится, – разрушила женщина-гора надежды студента Рылеева. – Вот кабы вы по литературной части… А то биология. Биолог у нас есть, на русский и литературу найти бы кого-нибудь… Да и то ставку раньше сентября директор не даст… И вообще скоро свои учителя без работы останутся. Детей мало, по десять человек в классе. Уезжают все и ребятишек увозят.
