* * *
Чувства добираются до нервных узлов волнами. Накатывают постепенно, как будто пробиваются через какую-то защитную стену.
Боль. Жажда. Голод. Слабость.
— Зенками не зыркаем! Кто очнулся, на выход! Давайте, зомби сраные! Пшли! — голос врывается в уши, оглушая и вызывая злость. Хочется найти его источник и затолкать этому уроду язык в задницу.
Веки поднимаются с трудом. На ресницах какая-то клейкая дрянь, которую надо бы отодрать. Но руки еле шевелятся — я их хоть и чувствую, но поднять не могу.
Наконец открыв глаза, промаргиваюсь. Бесполезно — всё так же режет сухостью. Какого хера происходит? Где я?
Большой зал с металлическими стенами. Навскидку, сто на сто метров или около того. Плетущиеся куда-то доходяги, больше похожие на живых мумий. Тощие впалые животы, тонкие конечности, шаркающие шаги. Такого толкнуть, он сразу рухнет.
Делаю движение вперёд и понимаю, что меня что-то фиксирует на месте. Твою мать! Опущенный вниз взгляд даёт понимание того, что мои ноги не отличаются от конечностей «мумий». А сдвинуться я не могу, потому что меня держит какая-то тягучая субстанция. Благодаря ей я не рухнул, но теперь из-за неё же не могу сделать шага вперёд.
Рывок, ещё один. Это похоже на трепыхание комара, завязшего в паутине. Но я постепенно продвигаюсь.
— Давайте, сучьи ублюдки! Выгребайте! Кто не справится — отправится назад. Лишние рты нам тут ни к чему, — по воздуху прокатывается звук того же голоса и я нахожу глазами его обладателя.
Какой-то мужик, стоящий около выхода, куда и стремятся доходяги, уже освободившиеся от пут. Только сейчас замечаю, что ни на одной «мумии» нет одежды. Все полностью голые. А вот «говорун» полностью укомплектован. Ботинки, штаны и что-то ещё, надетое под странного вида бронежилет. Что интересно — огнестрела нет. Только тесак, что висит на поясе, да второй нож поменьше, с другой стороны.
Так. А почему у него должен быть огнестрел? Я ведь только что целенаправленно обшарил фигуру взглядом, пытаясь найти что-то из оружия. Из-за чего?
Секунда и до меня доходит очень простая вещь. В памяти отсутствует собственное имя. Да что там. Я вообще ни хрена не помню. Ничего, что касается моей жизни. Зато знаю, как разобрать и почистить автомат.
Охранник снова кричит и я вовсю налегаю на нити субстанции, что меня фиксируют. С большим трудом освобождаю правую руку и с её помощью разрываю ту, которая перехватывает корпус. Теперь можно достать зубами до нити, блокирующей левую руку. Потом принимаюсь за ноги.
Первый шаг вперёд. Меня качает из стороны в сторону, как и остальных. Сука. Может у меня и временная амнезия, но внутри есть железобетонное убеждение, что моё тело не должно быть таким. Никак не должно.
Ещё полметра вперёд. Удержать равновесие. Продвинуть правую ногу вперёд, перенести вес. Грёбанное дерьмо! Не думал, что просто идти, это так тяжело.
Равняюсь с одним из доходяг, что так же по-черепашьи движутся к выходу. Девушка. Тело заляпано остатками «паутины», груди усохли — торчат одни соски. Справа от неё мужик, с которого свисают бесформенные куски кожи. Был жирным до того, как… Как что? Где мы?
Именно этот вопрос я и пытаюсь задать охраннику на входе, который продолжает покрикивать, подгоняя освободившихся. Остановившись рядом, разжимаю рот, выталкивая из себя слова.
— Где? Мы.
Тот недоумённо смотрит на меня. А потом принимается заливисто ржать.
— Конкретно ты в жопе, идиот. Пшёл, зомби! Заткнись и шагай, дальше всё объяснят.
Всполох злости рождает мысль, что будь я в норме, можно было бы сейчас впаять ногой в пах. Потом вытащить его же маленький нож и сразу полоснуть по горлу. Но я еле передвигаю ноги. А этот ублюдок полон сил, сыт и легко меня прикончит, если возникнет необходимость.
В коридоре становится проще. Он широкий, но все добравшиеся сюда придерживаются стен. Идут, цепляясь за них руками, опираясь, отталкиваясь. Так надёжнее. Когда под руками есть какая-то опора.
Сухость в глотке такая, что даже слюны почти нет. Что с нами всеми сделали? Кто? И почему я ничего не помню? Это временная херня или так теперь будет всегда?
