Четвертое предположение: требовалась небольшая передышка, чтобы «переварить» завоевания. Похоже, эту линию проводил Орест. Не следовало повторять ошибки Рима. Ненасытный завоеватель рискует испытать тяжелое похмелье. Продолжение войны не позволило бы гуннам удержать завоеванные земли. Выиграв в одном, можно было проиграть в другом и в конце концов оказаться зажатыми между защитниками столицы и восставшими в тылу, а узнав о борьбе гуннов на два фронта, Аспар осмелеет.
Пятое объяснение не исключает других, но стоит ближе к истине: Аттила был вынужден остановиться, так как столкнулся с большими трудностями на востоке своей империи. Белые гунны восстали против наместников Аттилы в бывшем королевстве Эбарка. Эллак с трудом сдерживал экспансионистские устремления своих акациров. Наконец, и это важнее всего, гуннские и другие племена, лишь номинально признававшие власть империи гуннов, двинулись с востока на запад, чиня по дороге разбой и грабежи. Пресловутые укрепленные пункты не имели достаточно сил, чтобы остановить это передвижение или хотя бы защитить окрестности от разорения.
Невозможно с уверенностью утверждать, какой из этих доводов оказался решающим. По-видимому, все они, или по крайней мере некоторые из них, соединились в уме Аттилы. Достоверно известно лишь то, что Онегез оставил у Константинополя заместителей и вернулся к исполнению своих обязанностей правителя и защитника первого королевства гуннов (созданного Роасом), Орест продолжил заниматься освоением новых территорий и их управлением, пока Эдекон стоял на страже у ворот византийской столицы, а Аттила с Бериком отправились в большую поездку по центральным и восточным районам империи гуннов.
Этот вояж был и замечателен, и ужасен. Предстояло ни больше ни меньше, как обеспечить единство и сплоченность империи от Урала до Каспия и от Волги до Дуная! Вечная проблема гигантских империй…Требовалось воплотить теорию в политическую и экономическую реальность. Основы были заложены самим Аттилой. Но он сознавал хрупкость, если не сказать утопизм, системы. Было совершенно необходимо сплотить все регионы, погасить межплеменные конфликты, установить единую администрацию, по возможности не нарушая местных традиций, ликвидировать очаги сопротивления, но прежде всего — улучшить коммуникации.
Одни народы еще и не подозревали, что удостоились чести войти в состав империи гуннов, другие приняли это известие без всякой радости и не признавали над собой ничьей власти, третьи сделали вид, что смирились, и лишь ждали случая, чтобы восстать. В результате только на немногочисленных больших дорогах движение было безопасно. Даже сообщение между Аттилой и Эллаком вызывало серьезные затруднения.
Приходилось сталкиваться то с незнанием, то с безразличием, то с притворным подчинением, то с яростным сопротивлением и кровавыми восстаниями.
Постоянные проблемы создавали кочевники, не знавшие и не желавшие знать, к какой этнической группе принадлежат и какой власти, соответственно, должны подчиняться. Никто из них не понимал, почему им запрещают грабить оседлых поселенцев под тем предлогом, что они принадлежат к одной с ними империи. Многие не могли также уразуметь, почему их лишили радости сражаться между собой.
И наконец, имелись еще так называемые традиционалисты. Они восставали против унификаторских намерений Аттилы и считали, что никто не смеет им навязывать общие правила. Каждое племя лелеяло свои традиции и особенности, которые были предметом гордости и даже смыслом жизни. Они не желали умерять свои аппетиты и мириться с исконными, унаследованными от предков врагами, подчиняясь навязанным им чужым законам. «Модернизм» Аттилы не пришелся по вкусу многим старым вождям, наиболее осведомленные из которых видели в нем последователя римлян, другие — идеалиста и недоумка.
Аттиле и Берику приходилось выбирать ту или иную политику в зависимости от случая. Здесь им удавалось объяснить свои намерения и уговорить добром, там навязать свою волю по праву сильного. Аттила старался опираться на верных людей, которым поручал поддержание порядка на местах. Лестью и уговорами старых врагов заставляли заключать договоры о дружбе. Но наряду с увещеваниями совершалось настоящее избиение непокорных. Маленькие группы и племена грабителей-кочевников, разбойники, бежавшие из общин, — все эти ненадежные элементы беспощадно вырезались. Империя существует, и у нее есть свои законы, которым надлежит подчиняться.
