Продолжительное пребывание в Италии сыграло неоценимую роль в его становлении. Он узнал о многом, что могло бы помочь ему в возможной борьбе с Империей. Познакомился с влиятельными людьми, начиная с самого Гонория и заканчивая его министрами, фаворитами, полководцами и дипломатами. Он развил собственное врожденное чутье дипломата, которое особенно отмечали все его биографы.
Происходя из довольно примитивного народа, склонного к постоянной агрессии, уверенного в своих силах и жаждавшего господства, он с удовлетворением отмечал наряду с последними крохами наследия славного прошлого многочисленные проявления упадка некогда великой Империи. Римляне еще пытались бороться за существование, но большинство жило только сегодняшним днем, несмотря на страх перед будущим, а может быть, и благодаря ему. Аттила не участвовал в императорских оргиях и не дал вовлечь себя ни в одну интригу, всегда сохраняя редкостное самообладание. Варвар, которого Рим рассчитывал «цивилизовать» на свой манер, с радостью взирал на разлагающийся, агонизирующий «старый мир», на который он уже мечтал нагнать страху, использовать его в своих интересах и, если получится, подчинить собственному закону.
Он часто видится с Аэцием и несколько раз навещает Роаса за Дунаем, шлет обоим дружеские письма. Но в 411 или 412 году до дунайских гуннов дошли известия о тяжелом положении их кавказских собратьев. Роксоланы, метиды, аланы и даже колхи, появившиеся с другой стороны горных хребтов, напали на гуннов, которые к тому же еще сражались и друг с другом, будучи связанными союзами с разными противоборствующими сторонами.
Эбарс отправился в поход, уведя с собой часть отрядов, «суверенным вождем» которых он считался, а также многочисленные контингента, выставленные другими племенами дунайских гуннов. По пути в его армию вливались кочевые племена, а также наемники, которых он вербовал в других варварских кланах. Он шел водворять порядок на Кавказе!
Роас остался единственным «суверенным вождем» в дунайском гуннском «королевстве». Он призывает к себе племянника Аттилу, которому уже было около семнадцати и который получил основательный, можно даже сказать, капитальный опыт.
На Кавказ! Похоже, эти гунны уже повсюду! Откуда мог выплеснуться этот поток? Как вообще стала возможной такая экспансия? Как могли сохраниться остатки общности между группами гуннов, которых разделяли столь огромные расстояния? Гипотез много, а ответа нет.
Многие исследователи утверждают, что гунны произошли от хионг-ну — монголов из Маньчжурии и северного Китая, от которых Поднебесная империя вынуждена была отгородиться Великой стеной. Другие, начисто отвергая эту идею, полагают, что гунны — это куан-лун или хуан-лун, монголы из района к северу от Тибета, к западу от хионг-ну и к востоку от Памира. По другим версиям, гунны спустились с Алтайских гор, были сибиряками с берегов озера Байкал или оказывались маньчжурами, которые откололись от восточных маньчжур и ушли с берегов Японского моря в Монголию, где их лица претерпели определенные изменения.
В этом споре всегда сталкиваются антропологи с историками. Разрешить его достаточно трудно, так как то, что одни считают «прародиной», другие принимают за место временной остановки и исходный пункт последующего расселения. Но разве можно вообще быть уверенным в реальных истоках какого бы то ни было народа?
По одной из популярных гипотез происхождения гуннов, родиной этого народа в незапамятные времена была Корея. Перенаселение могло привести к массовому исходу в разных направлениях как на запад, в Маньчжурию, так и к северу от Тибета вплоть до Памира. Одни этнологи указывают на различия найденных скелетов, которые не увязываются с теорией о едином происхождении, другие допускают сосуществование в Корее в далекие доисторические времена нескольких человеческих типов, из которых один остался доминирующим, а остальные разбрелись по свету. Затем выяснилось, что боевые приемы нападения и обороны древних корейцев в войнах с Китаем были те же, что и у хионг-ну и даже хуан-лун, а свойственные им качества — отвага, настойчивость, упорство в обороне — были типичны и для азиатских гуннов. Позже установили сходство в устройстве поселений, вооружении, домашней утвари и предметах искусства. Однако оседлый образ жизни и земледелие корейцев невозможно было увязать с кочевым народом гуннов, не имевшим представления о земледелии, но тут же нашлись ученые, которые указали на большие группы оседлых азиатских гуннов, располагавшихся на равнинах и плоскогорьях к северу и северо-западу от Китая, нравы которых не имели ничего общего с укладом отколовшихся гуннов-кочевников.
