Это — азбучная истина и аксиома для авиаторов и ракетчиков, судостроителей и машиностроителей, для танкистов и артиллеристов, для создателей новых ткацких станков и космических кораблей.
Однако ядерный заряд — конструкция особая и особо наукоемкая! Более того — в некотором смысле она уникальна с точки зрения условий ее реализации, потому что физическую идею заряда определяет не инженер, а ученый, не конструктор, а физик-теоретик. Недаром лишь на предприятиях атомной отрасли была введена должность
Научного руководителя предприятия — чего никогда не было ни в авиации, ни в космической отрасли.
Конструктор же должен идею физиков материализовать, превратить в металл. Занятие для него, вроде бы, испокон веку, привычное, но. Но здесь он — традиционно создатель, инженер (от латинского ingenium — изобретательность) впервые должен был материализовать чужие идеи. Да к тому же — идеи, не то что бы плохо им понимаемые, а чаще всего — и вообще не воспринимаемые им на должном уровне, «печенкой», так сказать. Увы, ядерная физика, физика микромира — вещь весьма специфическая, и сами физики порой признают, что некоторые идеи и разделы ядерной физики понятны считанным десяткам людей на планете.
И это, похоже, так и есть.
Тем не менее, в металл (через этап чертежа) любые идеи воплощает конструктор, а не теоретик! Самый оригинальный замысел самого талантливого физика так и останется лишь блестящим замыслом, если инженер-конструктор не сумеет адекватно перенести его в конструкцию, в «болты и гайки»! То есть, физика и конструирование переплетаются в зарядостроении очень своеобразно, не так, как в других наукоемких отраслях.
В советском Атомном проекте эта объективная особенность нового, необычного дела отразилась в том, что главный физик-теоретик, непосредственно отвечающий за создание первой советской Бомбы — Юлий Борисович Харитон, вначале возглавил «прототип» ВНИИЭФа — КБ-11, в должности именно Главного конструктора. Хотя фактически он — ученик Иоффе, Резерфорда, Семенова, осуществлял научное руководство и с самого начала был Научным руководителем оружейных работ. Харитон — всеми уважаемый «ЮБ», полностью отвечал этой своей первостепенной ипостаси, но был ли «ЮБ» реально и Главным конструктором?
А ВОТ ТУТ объективная особенность перерастает уже в особенность субъективную. Как и любой другой выдающийся физик-ядерщик, Юлий Борисович конструктором никогда не был и ничего никогда не конструировал, поэтому руководить чисто конструкторской работой он не мог.
А кто мог?
И кто руководил?
В свое время и в своем месте я приведу почти полностью письмо академика Сергея Аркадьевича Векшинского, написанное им Георгию Максимилиановичу Маленкову 15 декабря 1945 года, а пока сошлюсь лишь на одно место этого письма, где Векшинский писал: «Мне кажется, что физики… — это люди, которые слишком много знают, чтобы уметь что-нибудь хорошо делать. Должна быть создана такая организация, где были бы слиты в один коллектив и физики, и инженеры.»
Именно так первый центр разработки советского ядерного оружия — КБ-11 — и был организован. Теоретики и инженеры образовали единый коллектив, но сама новая организация была названа при ее образовании не НИИ — научно-исследовательский институт, которым она, по сути, являлась, а КБ — конструкторским бюро. И причина была не в «режимном» прикрытии, а в новизне задачи и методов ее решения.
Но если Главный конструктор КБ-11 физик Харитон не умел конструировать, то кто же отвечал в КБ-11 за конструирование как таковое?
Ответить на этот вопрос применительно к начальной эпохе советской Атомной проблемы сложно, и позднее я на нем остановлюсь более подробно… Особое (впервые — не ведущее) положение конструкторов в Атомной проблеме проявилось и в том, что лидирующая фигура здесь определилась не сразу. Вначале конструкторские работы возглавлял Виктор Александрович Турбинер — фигура, роль которой по ряду причин оказалась позднее приниженной. Впрочем, Турбинер, безусловно, уступал и уступал сильно тому, кто его заменил уже в ходе разработки РДС-1, - знаменитому танкостроителю, со времен войны Герою (а впоследствии — и трижды Герою) Социалистического Труда Николаю Леонидовичу Духову.
