Атлас счастья. Уникальные рецепты счастья со всего света - страница 6

«Это процесс, – поясняет Тсеванг. – Люди должны попробовать что-то вредное и решить этот вопрос для себя. Приказы никого не сделают счастливым». ВНС стремится принести счастье каждому. «Мы не индивидуалисты, мы всё делаем вместе, не ставим частную жизнь во главу угла. Такого понятия в Бутане просто нет!» Как нет и одиночества. «В комнате могут находиться двадцать человек, а на кухне будет еще столько же. Мне нравится: мы делимся тем, что имеем, у нас есть общность. Делиться значит любить».

Бутан не рай на земле. Многим приходится тяжело работать, а женщины и мужчины пока не обладают равными правами. Кочевники в горах до сих практикуют полигамию: их жены следят за детьми и скотом. Признаюсь, мне это не по душе.

Да и модернизация принесла не только плюсы. Технология сказалась на некоторых процессах. В 90-х в стране появилось телевидение (помните «Рестлманию»?), и все диалекты начали исчезать. Остался лишь официально принятый дзонг-кэ и еще английский. Впрочем, мессенджер WeChat (китайская социальная сеть, используемая для общения) помог создать группы, чтобы возродить давно забытые диалекты. Сейчас те, кто не умеет читать и писать, могут общаться друг с другом при помощи видеочатов. Министр образования и премьер-министр настаивают на том, чтобы в школах изучались естественные и точные науки, а дети знали, как собрать компьютер или дрон. «У нас даже есть лаборатория как в Массачусетском технологическом институте», – гордо заявляет Тсеванг.

ВНС стремится сохранить лучшее из культуры Бутана. «Если вы заболели, у вас есть выбор: лечиться при помощи традиционных методов или современных средств, даже в официальном учреждении». Западная медицина лечит болезнь, а традиционная медицина Бутана рассматривает человека как целостную систему, поэтому неплохо иметь возможность прибегнуть и к ней. Именно так Тсеванг и многие бутанцы рассматривают баланс старого и нового.

«Мы стоим на перепутье, где древняя мудрость встречается с новыми идеями. Нам нужно понимать, откуда мы пришли и куда движемся. Мы должны сострадать другим людям». Мне становится интересно, подразумевает ли ВНС сострадание, потому что Пассанг тоже о нем говорил. Тсеванг подтверждает мою догадку. ВНС активно продвигает идею сострадания. Мы не знаем, что творится в голове у других, поэтому должны развивать данный навык.

В ВНС нет места хитрости и самодовольству. Пассанг и Тсеванг не утверждают, что все бутанцы счастливы; бутанцы стремятся к счастью. «Буддизм говорит, что наша жизнь – дорога. Любое действие, хорошее или плохое, влияет на будущее, а также на нашу реинкарнацию», – объясняет Пассанг. Бутанцы полагают, что спокойствие и богатство – вознаграждение за деяния в предыдущей жизни. Этот принцип работает в обе стороны. Карма. «Если украдешь или солжешь, а потом наймешь дорогих адвокатов, тебе все сойдет с рук в земной жизни, но карма останется», – говорит Тсеванг. Карма проще и одновременно сложнее любых традиционных подходов. Карма напоминает о мимолетности инкарнации. По словам Пассанга, в Бутане много смерти и страданий, но жители смиряются. Никто в Бутане не боится смерти, а поля для кремаций расположены в центре населенных пунктов, чтобы напоминать о скоротечности жизни. «Если кто-то умер, ты сразу об этом узнаешь, – говорит Тсеванг. – Из печи будет валить дым, а дети начнут тыкать пальцами. Цикл кармы всегда с нами». В храмах Бутана проповедуют забыть о своем эго, чтобы впустить вдохновение и знание.

Пейзаж Бутана тоже не дает задирать нос. Огромные горы напоминают о том, что мы лишь незначительная часть изменчивого мира. «Мы хотим существовать в гармонии с природой, – комментирует Тсеванг. – Мы верим, что животные – наши братья, сестры, дети и родители в другой жизни, поэтому заботимся о них». У бутанцев есть пословица: «Мы не наследуем землю у предков, мы берем ее взаймы у потомков». Поистине замечательный взгляд на вещи. Нам есть чему поучиться.