Атака с ходу - страница 33

Шрифт
Интервал

стр.

Настала трудная пауза. Ребята в цепи притихли. Ниже под насыпью напряженно застыл пленный обер-фельдфебель, над которым в выжидательной позе стоял сержант Цветков.

Вдоль канавы к нам бежал Щапа.

Не зная, что и думать, я снова взглянул на склон, испытывая невольную жалость к этому невезучему Чумаку. И надо же было ему влипнуть в такое положение! Он и сам, видно, понимал это и терпеливо стоял, с виду совершенно безразличный к своей участи, напуганный, растерянный.

В цепи, перебивая друг друга, галдели:

- За Чумака - такого фрица? Нема дурных.

- Так что ж, Чумаку погибать?

- Тикать надо.

- Гляди, утикешь, когда на мушке держат.

- С пулемета тогда обоих. Все одно...

Ананьев то садился, то вскакивал и все время ругался. Но все же на что-то надо было решиться. После минутного колебания комроты снова обернулся к высоте.

- Пулемет ко мне! - приказал он.

- Пулемет - к командиру роты! - передал по цепи Щапа, и тут же под насыпью появился маленький узкоглазый Батурбаев с заряженным РПД в руках. Подбежав, он взобрался на откос, и Ананьев с безучастным, каменным видом выждал, пока тот укреплял перед ним на бровке пулемет. Наконец Батурбаев щелкнул затвором, определяюще взглянув на высоту, подвинул хомутик прицела, планка которого круто поднялась вверх - до цели оказалось довольно далеко. Пулемет был готов, боец отстранился, уступая место командиру роты. Автоматчики умолкли.

Вдруг Ананьев закричал:

- Ты что мне его суешь? Сам не умеешь?

Батурбаев сконфуженно переморгнул узенькими щелочками глаз.

- Умею, товарищ командир. Почему не умею?

- Умеешь! - передразнил комроты, вытягиваясь за пулеметом. Он полежал недолго, будто даже прицелился, и опять встал, опершись об откос. Пальцы на его широкой руке едва заметно подрагивали. - А он исправный?

- А как же! Исправный, товарищ командир.

- Где же он, к черту, исправный! - закричал Ананьев. - Он грязью забит!

Батурбаев виновато сковырнул с приклада присохший комочек грязи.

- Убирай к чертовой матери свой драндулет! - прокричал Ананьев к отвернулся. Батурбаев с готовностью подхватил пулемет и сбежал вниз к канаве.

Слава богу, пронеслось в мозгу, хотя неисправность пулемета вряд ли что меняла в положении Чумака, который по-прежнему оставался на краю гибели, разве что теперь не от своей пули. Там, на склоне, прождав, видно, положенное время и не получив ответа, немец-конвоир стал пятиться назад, как и раньше, прикрываясь Чумаком. Еще минута - и они отдалятся настолько, что будут уже вне досягаемости нашего огня.

Ананьев, мучительно что-то решив, вскочил на ноги.

- Цветков, давай фрица!

Цветков послушно подтолкнул фельдфебеля, тот несмело еще поднялся и с готовностью запрыгал на одной ноге, падая рукой на откос. Ананьев повернулся к переводчику:

- Шнейдер, отвести! Разменять и с Чумаком назад!

Что-то похожее на вздох облегчения пронеслось над дорогой, и хотя многое еще было не ясно и не решено, тем не менее появилось ощущение, что главное в этом деле принимало благополучный оборот.

Шнейдер, однако, отреагировал на приказ почти неожиданно. Не сдвинувшись с места, он вдруг побледнел, но не от страха - от страха бледнеют иначе. В темных глазах автоматчика что-то вспыхнуло и погасло, он ступил по скосу ниже и тихо, но отчетливо сказал:

- Я не пойду!

- Что?

- Не пойду. Что хотите - не пойду!

- Это почему?

- Он меня оскорбил. Я не могу.

- Ах, не могу. Растакую вашу, белоручки проклятые! А я могу?

Комроты угрожающе двинулся к автоматчику, показалось - ударит, но не ударил - в последнее мгновение круто повернул в сторону.

- Щапа!

- Я.

- Отвести немца! - приказал Ананьев.

Щапа с готовностью дернул затвор автомата и подскочил к пленному:

- Марш!

- Да не марш! Бери под руку и валяй! И не трусь! Пулемет сюда!

Батурбаев, взбежав на откос, опять укрепил пулемет, за который, решительно отклонив пулеметчика, опять лег комроты. Щапа, подхватив немца под руку, взволок его на дорожную насыпь.

14

Однако пулемет не понадобился. Через пятнадцать минут живой и даже повеселевший Щапа привел Чумака, который, сойдя с насыпи, стал у канавы, ни на кого не взглянув ни разу. Зато на него теперь смотрела вся рота. Ребята, забыв о своих недокопанных окопчиках, и даже, казалось, утратив всякий интерес к вещмешку с сухарями и консервами, все, как на чудо, с недоумением и любопытством глядели на бедолагу- автоматчика.


стр.

Похожие книги