— Я продолжу поиски!
— Хотя бы переоденься, — вздохнул Ульрих, — и смени лошадь.
— Мы возвращаемся! — сделал он отмашку людям и развернул коня.
* * *
Дориан вошел в свою комнату и стремительно прошел в душ. Он быстро разделся и ополоснулся. Вода освежила его и придала сил, но даже это не избавило его от тяжелых мыслей, самая главная из которых была: «Зачем же я её оставил?». Он же интуитивно чувствовал, что что-то не так в её просьбе. Ну какая может быть водичка, когда она спиртное весь вечер хлестала?
«И ведь повелся как наивный идиот!», — заскрипел он зубами.
Он вышел из ванной комнаты и двинулся к гардеробной, когда взгляд случайно скользнул по кровати. Вот тут он и понял выражение: «Застыл как громом пораженный». Он и застыл. Потом пару раз моргнул и осознал, что ему не чудиться. На его постели, обняв его подушку, безмятежно спала ОНА.
Никогда еще за все годы жизни его не обуревали столь противоречивые желания, как в тот момент. Одно из которых было немедленно её разбудить и наорать, второе же было самое неожиданное и нелогичное — взять её на руки и крепко обнять.
Применив всю свою выдержку, он выбрал третий вариант — оделся и вышел из комнаты.
Он без труда нашел Ульриха — тот отдавал распоряжения на завтра своим людям, вернее уже на сегодня.
— Ульрих, отбой, — сказал он.
— Что? — удивился тот, — Дориан, не теряй надежды!
— Она нашлась.
— Как? Где? — не мог поверить друг.
— Спит в комнате как сурок.
Ульрих выругался и отпустил людей. Все с облегчением разошлись, что и не удивительно — ночь выдалась не легкая.
— Я завтра слуг лично выпорю! Как они могли её не заметить?! Думаешь, она все время там была?
— Оставь. Сегодня и так все набегались. Подождем до утра, может она расскажет где её носило.
— Я пошлю к ней служанку, пусть останется в её комнате, чтобы она опять не пропала.
— Нет! — резко воскликнул Дориан, а потом постарался взять себя в руки. — Никого не надо. Я сам прослежу. Не забывай, что она моя…, — и так и не закончил предложение, не зная как её назвать. Слово «моя» так и повисло в воздухе.
— Давай отдыхать, до завтра! — продолжил он. — И… никаких служанок с утра, пока я первый с ней не поговорю!
Дориан развернулся и пошел к себе, а Ульрих проводил его задумчивым взглядом.
* * *
Это что за барабаны бьют? Убрать немедленно! Это же садизм с утра такой шум устраивать. Почему же так плохо?! А это точно моя голова или её пожевали, а потом мне вернули?
Я с трудом разлепила глаза и тут же зажмурила — дневной свет резал их нещадно. А потом в мою туманную голову просочилась некоторая информация и я тут же распахнула их обратно. ААААА… Где я?! ЧЬЕ это?
Я лежала на боку, положив голову на чью-то грудь. А грудь ничего так, красивая…
Оторвав свою бренную голову от сего великолепия я поняла, что никаких барабанов нет — это я слышала биение сердца. Ничего, это не надолго, так как если на мне не обнаружиться платья, то я лично его вырву и съем! А что? Мне сейчас так плохо, что кровожадные инстинкты проснулись. Скосив глаза на себя, я платье все же обнаружила, ладно — живи, а вот ногу свою, которую я на этого субъекта закинула, я все же убрала.
Я приподнялась и посмотрела выше груди. О нет! Риан?! Хотя кого я хотела там обнаружить. Черт, почему хотела? Никого не хотела… В голове мысли путались, а головная боль уж никак не способствовала мыслительному процессу.
Надо же, и глазки открыты, да и блестят то как, просто загляденье. А чего такой недовольный?! Вид мой не нравиться? Так не всем же с утра красавицами быть. И вот нефиг на меня так смотреть, а то сейчас как дыхну — Змей Горыныч отдыхает!
На меня вдруг накатила волна головной боли и я со стоном вернулась в исходное положение — на грудь родимую. Хотя почему родимую-то? «На грудь красивую», — решила я. Такое определение внутренних протестов не вызывало.
— Что ты здесь делаешь? — решила поинтересоваться я.
— Я!?
— Ну не я же? — удивилась я. Кто-то усиленно задышал. — Вот не надо так делать — укачивает, — со стоном сообщила я. Риан глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Ладно, это терпимо и возмущаться не буду.
— Риан, в качестве подушки ты не плох, но не помню, чтобы я на такой замене настаивала.
