— Готово, командир, — доложил Кью, подходя к нему. — Обнаружено 46 скелетов, часть в виде фрагментов. Возможно, части команды удалось выжить во время крушения, и они смогли уйти.
— Не знаю… Не буду судить, не имея детальной информации, — произнес R2-D2, и, повернувшись ко Второму, скомандовал. — Общее построение через 60 секунд. Да уж, не густо… Кью, пусть поближе сдвинут. Уверен, они бы одобрили. Сражались вместе, пали вместе и пеплом обратятся вместе… Не думал, что эту гадость придется впервые применять именно для погребения…
Четверо ДУМов, аккуратно сдвинули кости ближе друг к другу, и, подхватив DL-ы, заняли места в коротком строю, напротив того, что некогда было органиками разных рас, полов и возрастов, которых уравняла война и смерть.
— К торжественному построению в честь предания огню павших воинов. Стано-вись! Равнение на среди-ну! — скомандовал R2-Q12, и, развернувшись к Эрдванычу, доложил. — Разведгруппа Ордо Механикус №1 построена, Создатель!
— Вольно! Занять строй. Y11, на исходную!
Вооруженный массивным огнеметом[70] штурмомех, вышел вперед и, опустившись на одно колено, перехватил оружие наизготовку.
— Эти воины сражались и пали за сотни лет до того, как мы были созданы, — произнес Эрдваныч. — Но их жертва дала возможность существовать нам. Их служение – пример для нас. Их подвиг – наша гордость. Именно так и не иначе! Они тогда, а мы сейчас бьемся на одной стороне. Потому считайте, что сегодня мы провожаем в Силу наших братьев, как до того проводили в вечный путь меж звезд тех из нас, кто пал сегодня. И пусть они разные, пусть пойдут разными путями, но я знаю: этот Мир и Сила есть единое целое, а значит и путь их един! Как различны и едины все разумные населяющие галактику, Республику и королевство Набу, которому мы служим, и которое есть их часть!
По знаку Создателя, все динамики вокодеров перешли в режим воспроизведения записи, и над горами, на всеми забытой планете, многократно отражаясь от каменных стен, полилась мелодия республиканского гимна, уместная здесь и сейчас, пожалуй, больше, чем в каком-нибудь зале Сената.
— Заря-жай!.. Огонь!.. Огонь!.. Огонь!
Из раструба огнемета вырвалось жидкое пламя, поглощающее и кости, и остатки одежды, и даже песок с камнем. Даже дым от него моментально заставлял чернеть и осыпаться пеплом чахлую горную траву. Топливо,[71] что в другом мире было признано слишком опасным для живых, а в этом разрабатывалось, как один из типов вооружений против пока неизвестной угрозы из-за пределов галактики, сейчас стало погребальным костром для тех, кто пал в войне, которую вся галактика постаралась забыть. А над бушующим инферно, поглощающим останки, под чернеющим небом, взрезанном сгустками плазмы прощальных залпов, среди мириад разгорающихся звездочек, разносились слова, песни сложенной во время еще более древней войны: «Все звезды горят, как одна».[72]
— Постараюсь… — вдруг, тихо произнес Эрдваныч, глядя куда-то сквозь стену огня, а через пару секунд, вновь заговорил, ни к кому не обращаясь. — Я обещаю освободить их. Но позже. Я еще не готов… И ты, пребывай в Силе!
— Что, командир? — спросил его инквизитор.
— Делай, называется, добро, а взамен на тебе квест… И не откажешься, совесть не позволит! — непонятно ответил тот, отворачиваясь от догорающего пламени.
А Q12 в тот момент не решился уточнить, помня как проявил глупость с планированием ремонта истребителя, и, собственным непониманием, боясь вызвать гнев Создателя.
Назад, на Нар-Шаддаа, они вылетели спустя двадцать минут. Конечно, два штурмомеха и один ДУМ заняли все свободное пространство кабины, даже с учетом демонтированного кресла-катапульты, но их такие мелочи не тревожили – поместились, и ладно. Были вопросы и посерьезней.
— Как ты думаешь… Эрдваныч, — спросил, также получивший начальственный втык за излишний официоз, Второй, когда они ушли в гиперпространство, — с нашими все в порядке?
— Не знаю… Не знаю. Дрэйла Вико – баба жизнью битая, и не дура – присмотрит. Если не будет забывать вовремя стучать по голове одной хитрожопой полукровке. Да и Кеноби – калач тертый. Я только за Энакина переживаю, — задумчиво ответил тот. — Больно уж горяч… Надеюсь, он никуда не влез.
