— Но как?
— Если ты о размерах, то ответ прост – деньги. Если хочешь купить что-то компактное и мощное, за это надо просто заплатить. Понятно, если знаешь, у кого купить. Вообще-то аппарат все равно получился великоват… Я его изначально для Падме собирал, но ей с семьюстами граммами на руке ходить тяжело, да и с платьями, видите ли, не сочетается. А тебе самое то будет. Тем более, корпус с напылением из фрика и с волокнами кортозиса в рамке экрана, так что, в крайнем случае, можно парировать удар светового меча.
— Эр-два, я же тебя знаю! Ты ничего просто так не делаешь, — хмыкнув, сказала Ассаж. — Колись, почему ты назвал этот комлинк «Хранителем»?
— Да, да. Ты ведь нам не все еще рассказал? — поддержал ее Скайуокер.
— Молодцы какие! Соображаете. Как вы, я думаю, догадались, этот аппарат кроме всего прочего – оружие, в него интегрирован легкий бластер с функцией парализатора и БК на десять выстрелов, Но главное, это возможность управлять любыми, подключенными по каналам связи, дроидами, используя их в качестве, в том числе, боевых…
Эту полезную функцию я разработал для своих инквизиторов, а теперь решил встроить в подарок для Эни – я боялся, что не смогу быть с ним постоянно, как это было в другой истории, а он рискует, и сильно. Да и электронный друг, который сможет предостеречь его от некоторых ошибок, мальчишке пригодится.
— Но джедаи не пользуются бластерами, — сказал он, с сомнением рассматривая устройство.
— А кто тебя заставляет им пользоваться, — кляня про себя тугодумных шашкомахателей, спросил я. — Пусть будет. Запас карман не тянет, и есть не просит. Вдруг, да и пригодится… подожди.
Я чуть отвлекся на доклад охраны о том, что нас желает видеть госпожа Скайуокер.
— А теперь главный сюрприз, Эни, — сказал я самым заговорщицким тоном, и, подходя к двери, передал часовым текстовое сообщение: «Пропустить».
— Ух, еще что-то? — удивился он. — Ты, Эрдваныч, не перестаешь меня удивлять… Мама?.. Мама!
Мальчишка, казалось, забыв про все на свете, повис на шее вошедшей в комнату Шми. А та, отстранив сына, и осмотрев с головы до пяток, прошептала:
— Какой же ты стал… Я так рада видеть тебя, сынок!
Первые рассветные лучи потревожили сон юного ученика джедая, и он непонимающе уставился на ажурную лепнину потолка. Спросонья Энакин не сразу смог понять, где находится. Но тут, он вспомнил события прошедшего, крайне насыщенного дня, и, не раздумывая, вскочил с постели. Конечно, можно было еще немного поспать, но ему абсолютно не хотелось из-за этого пропустить еще что-то удивительное.
За четыре года, что прошли с его прошлого посещения этой планеты, Набу, казалось, совсем не изменилась. Все та же зелень и вода кругом, те же причудливо-изящные дома вдоль уютных улочек Тида, тот же дворец, что казалось, вырастал из утеса, на котором располагался город, да и люди и другие разумные ничуть не изменились, все так же излучая доброжелательность и жизнерадостность. Но теперь он ощущал и отличия, нечто трудноописуемое, но явственное.
Мальчишка интуитивно чувствовал как в глубине этого цветущего пруда, с которым у него прочно ассоциировалась эта планета, зарождается водоворот, как меняет свою суть все на планете, напитываясь чем-то новым. И еще, странное дело, у Энакина возникало чувство, как будто он вернулся домой.
Впрочем, он скоро понял, что так, или почти так это и есть. Ведь где бы он ни был до этого, он не был дома. Татуин он ненавидел – слишком много боли принесла ему эта песчаная планета, в Храме, он так и не стал до конца своим – слишком уж он выделялся из общей массы, постоянно чувствуя по отношению к себе надежду, недоверие и страх других. А здесь… Здесь были все, кто по-настоящему был ему дорог. Здесь была его мама. И была Падме, незримую и неощутимую в Силе, но от того не менее крепкую связь с которой, он ощущал с того момента, когда она появилась на пороге магазина Уотто, ворвавшись в пыль, жару и серость Татуина, сверкающим добротой и чистотой ангелом, одетым в нелепую одежду. А еще здесь были Квай-Гон, Эр-два и Ассаж.
Энакин посмотрел на «Бледную Червю», как он про себя назвал девчонку, которая мирно сопела на соседней кровати, и очень захотел вылить на нее воду, из стоящей на тумбочке вазы с цветами, но лишь улыбнулся и, накинув тунику, пошел к двери комнаты.
