Паренек надолго задумался, и потом, видимо приняв какое-то решение, сказал:
— Хорошо, я никому не буду сообщать о вас… Пока. Но я буду следить за вами, и если что… Мне тут Таркоса и Улиар предлагали лететь с ними. И теперь я склонен принять их предложение.
— Без проблем, — легко согласился я. — В течение получаса я внесу тебя в список членов экипажа Д-3. Идет?
— И-идет?.. — осипшим голосом прошептал тот.
— Ты, если что, в реакторный заходи, поболтаем, — дружелюбно добавил я. — Рука кстати как?
— Ничего страшного, просто ушиб, — на «автомате» ответил он. — Сейчас в лазарет зайду, скажу, за кабель зацепился.
— Удачи и… Да пребудет с тобой Сила, Дин Джиннзлер, всегда! — пожелал я, а он, кивнув, поплелся к выходу с коммуникационного уровня.
— Так ты не дроид? — удивленно спросила Бани, когда Дин скрылся из виду. — А шард, это кто? И ты, правда, джедай?
— По порядку: Я дроид. Шарды – это раса разумных кристаллов. Я форсюзер, но не джедай. А шардом назвался, потому что большинство органиков не могут поверить в возможность существования чувствительного к Силе дроида.
— Круто! — тоненько протянула дроид-зайка. — А меня научить можешь? Ну, в смысле пользоваться Силой?
— Только теоретически. Ты ведь ею пользоваться не можешь, а как получить подобную способность неизвестно – раздолбаи джедаи за двадцать пять тысяч лет так и не установили механизм взаимодействия разумного с Силой… Но это потом. Тебе еще сенсорный комплекс «Дредноута» изучать и изучать, а мне за этим Дином проследить надо, вдруг решит языком потрепать. Да и капитанский терминал еще ломать, хатт! Я ведь так, для форсу сказал, что смогу включить его в состав команды. Пойду, в общем.
— Хорошо, — согласилась она. — А я еще позанимаюсь.
— Да, и еще, про мою чувствительность к Силе и возможность говорить на бейсике никому ни слова. Со Скрипом я потом сам поговорю, ну, и тебе все объясню, — напоследок предупредил я, отправляясь вслед за пареньком.
К счастью мои опасения оказались напрасными. Джиннзлер делиться новостями, во всяком случае пока, ни с кем не собирался, лишь в тот день, точнее ночь, чуть ли не до утра круги по каюте наматывал. Конечно, оставалась возможность того, что он сестре расскажет, когда помирится, но на этот случай имелись свои методы. А уж внести данные разумного оказалось еще проще. Даже ломать никаких программ не потребовалось – Дин подпись на заявлении от своего имени поставил, а Таркоса дал рекомендации, и руководство «Сверхдальнего» с радостью приняло в команду нового техника. Как я потом узнал, из-за того, что подготовленных спецов им катастрофически не хватало – постоянные задержки при постройке корабля, и то, что в учебный центр на Яге Минор набирали ровно столько народа, сколько необходимо, привели к образованию почти трех сотен вакантных мест.
А еще через два дня, когда прибыли все джедаи, включая Оби-Вана с Энакином, мы вылетели в «прощальное турне» по мирам Республики, не столько для популяризации экспедиции, сколько для выявления неизбежных в ходе любого строительства дефектов. В Неизвестных Регионах, как правильно считал капитан Пакмилу, ремонт в доках будет невозможен.
Выпущенная из торпедного аппарата учебная мишень, пролетев три сотни метров по инерции, включила ионный двигатель, и рванула в пространство, постепенно доворачивая в сторону. Конечно, боевые торпеды сразу же начинали ускоряться, едва выйдя за пределы дефлекторного щита, но во время учений особой нужды в сокращении подлетного времени на те доли секунды не было, зато снижение вероятности повреждения ионной струей чувствительных сенсоров, или возможность сэкономить ресурс проекторов того самого щита, выходили на первый план. Вот только тех, кто находился в орудийных башнях первого и четвертого Дредноутов «Сверхдальнего перелета» подобные мелочи не волновали. И на то были веские причины – слияние разумов при помощи Силы требовало полной концентрации, и к тому же было очень утомительным. Тем более один из них проводил его третий раз за день.
Войдя в сектор, выделенный для стрельб, мишень увеличила тягу маршевого двигателя, и активировала протокол уклонения, приводящий в действие пару гироскопических рулей, вес которых составлял почти треть от общего веса аппарата. Эти рули, в отличие от обычных реактивных, позволяли почти мгновенно изменять направление продольной оси корпуса, при этом до последнего не давая прицельным комплексам Дредноутов рассчитать новые элементы движения цели.
