— Это мое любимое место, — как-то задумчиво и грустно сказал Эрдваныч. — Прости, но я не знаю, как ощущают это другие… Воспоминания, ничего более.
— Ой, прости, — только и смогла ответить я.
Это было невозможно и неправильно, но я забыла обо всем, так увлеклась этими новыми ощущениями. И тут мне стало страшно. Я не фиксировала время, не контролировала свое текущее положение в пространстве, даже переключить сенсоры на инфракрасный канал не могла. А он просто подошел ко мне, и обнял.
— Не бойся, маленькая, — сказал мой любимый, гладя меня, от чего становилось невероятно хорошо. — Это просто модель ощущений людей. Корявая и слепленная на скорую руку… Я думал, тебе будет интересно.
— Нет, ты точно неправильный дроид! — возмутилась я. — У тебя была такая… Такая модель виртуала, и ты мне ее не показывал! Корявая!? Да я ни о чем подобном даже не слышала!
Не знаю, что это был за сбой в моей системе, но я стала колотить его рукам по груди и плакать. А он рассмеялся, и, подхватив меня на руки, понес через реку, по деревянному мостку, в поле. И это снова было так приятно!..
А потом, мы лежали на земле, и он рассказывал, что вон там, за лесом, должен быть город, а за полем и лесопосадкой, трасса, и что он их еще не сделал, и много еще такого говорил, пока заходящая центральная звезда системы не скрылась за горизонтом, и в небе не стали видны другие окружающие планету звезды. И мы опять целовались. Знаю, что глупо, но это было замечательно! Даже не так, просто невероятно! С тем комплексом ощущений, которые давала эта виртуальность!.. М-м.
Все-таки моя антропоморфная модель ему понравилась, чему я рада. Но то, что получилось при ее интеграции с его моделью виртуального мира… Даже не знаю. Комплекс входящих сигналов получился нестандартным, и ни на что, из того, что я знала, не похожим. Видимо мне придется что-то делать со своей псевдоэмоциональной матрицей. Ведь иначе, как сбоем, это назвать нельзя. Не может она так функционировать. А может, и не нужно ничего делать?
Плохо было только то, что, как и все на свете, этот вечер закончился, и нам пришлось вернуться в реальный мир. Совсем не похожий на тот. И похожий одновременно. Не уверена, какой лучше, и как так вообще может быть…
Но теперь, идя к дворцу от лаборатории, я настраивала интерпретатор сенсорного интерфейса так, чтобы и в реальности чувствовать так же как там, или хотя бы, похоже. А он шел рядом со мной!
«Вот ведь, на самом настоящем свидании побывал, впервые за пять лет. Даже представить страшно! — думал я, провожая свою девушку. — Да, девушку, пусть и дроида. Можно подумать, я сам сейчас лучше. И если кто-то заикнется про онанизм и резиновых баб – подведет меня в последний раз, благо, уже умею».
Вообще, если не считать некоторых биологических аспектов, и отличного от человеческого способа мышления, Джей была самой настоящей девушкой. Даже дневничок завела, который я среди ее системных файлов нашел, в первую очередь потому, что в названии присутствовал самый настоящий смайлик. Читать или копировать, понятное дело, не стал, но умилился. Да и по поводу резиновых баб, это еще надо посмотреть, кто тут резиновая, во всяком случае, в прошлой жизни, было дело, случался с такими… ТП, что их уровень интеллекта, по дроидским меркам, класс эдак на пятый, в лучшем случае, на четвертый, тянул.
Но Джей у меня лапка, умница и красавица, во всяком случае, аватару себе сделала высший класс. И не пошло, и в меру сексуально, и мило очень – этакая девочка-студенточка на набуанский лад. Так что и мне попахать пришлось, но удовольствие я ей доставил, да и сам получил. А что вы думали, это так просто созданную под себя, не до конца самому понятным механизмом интерпретации воспоминаний, модель виртуального пространства, к другой системе адаптировать, а главное, сенсорный интерфейс перестроить, да еще так, чтобы не нарушить его работу. Две вещи радовали, опыт подобных манипуляций, в первую очередь над самим собой, богатый был, и тот же интерфейс «медитации» позволял сделать очень многое, минуя непосредственную работу с кодом.
