— И вам всего доброго, господин штабс-ротмистр! — яростно сверкнув очами, обронила Милана.
На этом шеф московских жандармов нас покинул.
* * *
«Не стоит отчаиваться, сударь, — проговорил Фу, когда, оставив Воронцову в ее комнате (ни к какому решению свалившейся на наши головы проблемы мы с Миланой так и не пришли и договорились подумать еще, уже по отдельности), я наконец направился к себе. — Ваши шансы отнюдь не дурны!»
«Все возможные варианты мы перебрали, — покачал я головой. — Или… нет?»
«Что касается срыва поединка — да, перебрали. Но я не о том, сударь. Я о шансах выйти из него победителем. Силой молодая графиня, конечно, Стольник, но в мане вам весьма и весьма уступает. Если вам удастся затянуть схватку, Воронцова не устоит!»
«Погодите, — сообразил наконец я, куда клонит мой фамильяр. — Вы что, и впрямь предлагаете мне драться с ней насмерть? И постараться убить?»
«А если ничего иного не остается, сударь?»
«Ну знаете ли…»
Всерьез о таком я и в самом деле еще не думал.
Милана, конечно, не подарок. Да прямо скажем, та еще зараза! И с Пири меня сегодня здорово взбесила! Вот в тот момент, наверное, я и впрямь мог отправить ее в Пустоту. Ударил, по крайней мере, не сдерживаясь. И если бы не щит на стене, неизвестно, как бы еще там все обернулось…
А то, что Воронцова извинилась, ничего особо не меняет. «Не время ссориться» — так она сказала. А вот теперь, получается, время?
И раньше она, вообще-то, уже пыталась меня убить. Дважды — это если еще не считать приснопамятного подвала ее любимого отчима, дух ему в задницу! Надо будет — попробует и в третий раз. «Рука не дрогнет» — это ведь тоже ее слова!
А мне, значит, покорно отправляться на заклание, как барану?!.
Э… Стоп! Я это что, сам себя накручиваю? Подвожу к тому, что Милану таки придется убить?! Я ли это?!
«А вот молодая графиня, как дойдет до дела, колебаться не станет», — менторским тоном заметил «паук».
«Так, может быть, в этом-то и разница между нами?»
«Может быть, сударь. Вот только разница сия — совсем не в вашу пользу!»
«Это еще как посмотреть!»
«Мертвые обычно уже никуда не смотрят, сударь!»
«Но я-то пока жив!»
«В том-то и дело, что „пока“».
«А что вы предлагаете? Убить самому, чтобы не быть убитым?»
«Выбор очевиден, не находите? А смерть молодой графини еще и избавила бы нас с вами от угрозы, что однажды Воронцова выступит против госпожи Ивановой — а та в ответ выдаст нашу тайну!»
«Ну, знаете! — взвился я. — Это уже ни в какие ворота…»
Додумать свою мысль я не успел. Распахнув дверь, шагнул в свою комнату — и замер на пороге: на стуле у окна, вальяжно закинув ногу на ногу, сидел Огинский.
в которой мне предлагают умереть
Ударил я, почти не задумываясь — и уж тем более не тратя времени на пустые слова. Трижды подряд ударил. Фигой, затем — разрывным и, вдогонку — файерболом.
Огинский лишь скептически улыбнулся. Руки он держал на виду, и я отлично видел: князь даже не потрудился скрестить пальцы, призывая щит. И тем не менее, первые две мои техники вовсе сработали вхолостую, а огненный шар, пьяно вильнув в сторону, подпалил полку с книгами второкурсника Сколкова.
Сергей Казимирович неодобрительно покосился на занявшийся было пожар, и пламя тут же испуганно погасло.
— Слишком сильно прижимаете мизинец, сударь, — снова переведя взгляд на меня, участливо заметил Огинский. — До трети мощи на сем теряете!
А затем дверь за моей спиной мягко затворилась. Поняв, что это захлопывается западня, я рванулся назад, но с преградой не справились ни плечо, ни магия.
— Когда устанете ломиться — присаживайтесь, — проговорил, не без любопытства наблюдая за моими потугами, Сергей Казимирович. Тон его был будто бы даже и не насмешливым — скорее досадующим.
Оставив в покое непоколебимую дверь, я сделал два коротких шага по комнате и сел на край застеленной кровати.
— Вот, так-то лучше, — одобрительно кивнул Огинский.
— Вы меня убьете? — почти само собой вырвалось у меня. — Как Надю? — а вот второй вопрос был задан уже обдуманно — и с неприкрытым вызовом.
— Сударь, только не пытайтесь казаться еще глупее, чем вы есть, — скривился незваный гость. — Если бы сегодня мне нужна была ваша смерть — вы были бы уже мертвы. А что касается моей несчастной воспитанницы… — голос князя слегка дрогнул — или мне это только показалось? — Давайте раз и навсегда внесем ясность: я не желал ее гибели. Надежда Александровна ушла в Пустоту из-за того, что отдала свой щит вам. Моя вина тут лишь в том, что я сего вовремя не понял. Ваша — не меньшая.
