— Каких это чар, Моркант? — спросил Мерлин. — Скажи яснее: ты обвиняешь Артура в колдовстве?
Моркант нахмурился еще сильнее. Легче намекнуть, что дело нечисто, чем подтвердить свои слова. Он сам знал, что доказательств у него нет.
— Что я, колдун? Где мне в этом разбираться! — вспылил он.
— Ты первый произнес обвинение в этом грехе. Я спрашиваю тебя, Моркант: Артур — чародей?
Лицо Морканта перекосилось от гнева, однако он сдержался и отвечал спокойно:
— Мое доказательство — меч в его руке. Пусть ответит, какою силою извлек меч, если не колдовской.
— Силою добродетели и подлинного благородства, — объявил Мерлин. — Всякий, кто к ним прибегает, получает такую же силу.
Народ разразился одобрительными криками, и Моркант понял, что Мерлин побеждает его остроумием и логикой. Однако он уже не мог удержаться и, протянув руки к собранию, возгласил:
— Так ты умаляешь благородство сошедшихся здесь добрых людей? Принижаешь их добродетель?
— Ты сам это сказал, Моркант, а я лишь превозношу благородство и добродетель того, кто стоит перед нами. — Мерлин указал на Артура. — Если в его присутствии ты чувствуешь себя маленьким и низким, — продолжал он, — то истина и впрямь нашла дорогу в твое сердце.
— Ты что, Бог, чтобы знать истину? — фыркнул Моркант.
— А ты что, настолько отдалился от истины, что больше не узнаешь ее? — Мерлин повел рукой, словно отмахиваясь от Морканта. — Довольно точить лясы. Если у тебя есть возражения, говори. — Он повернулся к остальным. — Если кто-то знает, почему Артур не может вступить на Верховный престол, пусть говорит сейчас!
Тишина стояла такая, что, казалось, можно было различить, как падает за окном снег. Никто, включая Морканта, не знал ни одной законной причины, по которой Артур не мог бы стать Верховным королем, исключая их собственную гордыню.
Мерлин обвел золотистыми очами королей и народ. Пришло время настоять на своем. Он медленно поднялся и вышел в центр круга.
— Итак, — тихо промолвил, — как я и думал, никто не может возразить против Артура. Теперь я спрашиваю, кто выступит за него?
Первым вскочил Эктор.
— Я выступлю за него! Я признаю его королем!
— И я признаю. — Это произнес Бедегран.
— Я признаю его королем, — сказал Мадок, вставая вместе с ним.
Те, кто уже преклонил колени, вновь провозгласили Артура своим королем. Однако радостные возгласы толпы скоро затихли — больше никто из королей не признал Артура. Совет разделился. Малочисленные сторонники Артура не могли возвести его на престол наперекор смутьянам.
Моркант не терял времени.
— Мы не признаем его своим королем, — прокаркал он. — Надо избрать кого-то другого.
— Он держит меч! — вскричал Мерлин. — Будущему королю надо прежде забрать клинок у Артура. Ибо, истинно нам говорю, без этого никому из вас не быть королем Британии!
Моркант в ярости стиснул кулаки. Как ни уводил он разговор в сторону, Мерлин постоянно возвращал его обратно.
— Иди сюда, Артур, — сказал Мерлин.
Молодой человек встал рядом с Эмрисом.
— Вот он, — молвил Мерлин, отступая в сторону. — Кто из вас первым попытается отнять меч?
Артур стоял один в кольце королей. В дрожащем свете рождественских свечей он держал меч легко, решительно, бесстрашно, словно ангел-мститель. Глаза его горели праведным огнем.
Было ясно, что без боя он меч не отдаст. Даже этим глупцам хватило ума не вступать в поединок с неведомым молодым воином. Ни один не откликнулся на призыв Мерлина.
И все же Артур не мог сразу потребовать себе Верховный престол. У него не было ни земель, ни казны, ни дружины, ни достаточного числа сторонников. Мы снова были в тупике. Ничто не изменилось со вчерашней ночи.
Однако Мерлин еще не договорил.
