— Э-э-э… — промычал Артур.
— По всей видимости Ан’ну ответила на твой призыв и приняла жертву. Да. Скорее всего, это все было воспринято как жертва. Ты пробудил ее, испытав в момент призыва очень сильную эмоцию ужаса. Наверное, это как-то связано с тем, что испытывала она сама, уходя. Вот и достучался. Поэтому глаза у тебя синим и светились. Так бывает, когда так или иначе касаешься божества. Любого. Так что не кори себя за то, что сделал там, — махнула она на дом.
— И что дальше?
— А ничего, — пожала плечами Тая. — Ан’ну невероятно слаба. У нее нет ни жрецов, ни храмов, ни верующих. В Империи ее боятся и стараются даже лишний раз не произносить имя. Сил ей брать неоткуда. Поэтому тебе она помочь ничем не сможет. Да и вообще — балбес ты. Ну зачем ты ее пробудил?
— Ну… Она же очнулась от долгого сна. Разве это плохо? Или тебе не нравится она как Богиня?
— Я говорю о другом. Ее там должно сейчас ломать и выкручивать от нехватки сил просто невероятно. Маги сравнивают такое состояние с агонией при полной ясности сознания. Грубо говоря, благодаря тебе она очнулась и корчится от боли. Сколько это продлиться — неизвестно. Может и год, может и больше. Я не могу оценить масштаб сил, что ты передал ей этой жертвой. Никогда этим не интересовалась. Одно хорошо, — злорадно улыбнулась Тая. — Пока она не заснула снова ты сможешь пугать врагов, взывая к ней перед боем. Не знаю почему, но даже среди психов очень немногие пытались ее пробудить. Как ты вообще о ней узнал?
— Как-как? Поставил кувшин дешевого вина нищему и попросил рассказать о Богах. Он быстро пробежался по тем, которым поклоняются, а потом перешел на старых.
— Там на полянке ты тоже к ней взывал. И здесь. В момент опасности. Почему к ней?
— Не знаю, — пожал плечами Артур. — Нищий про нее взахлеб говорил столько гадостей, что я прямо заслушался. А потом вспомнил, что одна мудрая женщина однажды сказала: «Я слышала про вас столько гадостей, что сразу поняла — вы замечательный человек». Вот я и заинтересовался Ан’ну. Ну не могут про действительно плохое божество говорить столь мерзости.
Тая молча усмехнулась.
Посидели. Помолчали. Наконец она произнесла:
— Я лодку нашла. Маленькую. Она в кустах на берегу была спрятана.
Тая забралась на высокое дерево возле притона разбойников и осмотрелась. Минут пятнадцать там просидела — всматриваясь и вслушиваясь в округу. После чего спустилась и пошла с Артуром отмываться на речку.
Потом они развели костер и начали сушить тряпки, голышом. Артур вынужденно. Он умудрился пропитаться кровью насквозь, до исподнего. А смену нижнего белья, что была во вьюке, залило в свою очередь, лошадиной кровью. Тая же обнажилась, чтобы просто подразнить парня. Ее изящное, подтянутое тело завораживало и манило. Что усугублялось еще и тем, как Артур изголодался по женщине и жаждал близости. Хуже того — эта мерзавка специально старалась, вроде бы и невзначай, принять такие позы, чтобы у парня начинало шуметь в голове.
Но он держался. Хотя и понимал — пропадает. Если и не сейчас, то еще несколько таких заходов и девица добьется своего. А дальше? Его либо отпустит, либо окончательно погибнет…
Где-то через полчаса все это представление как-то резко закончилось. Тая, то ли сжалилась над ним, то ли ей просто надоело. Но она надела смену нижнего белья и занялась приготовлением еды, позволяя Артуру немного отдохнуть.
Погрелись. Покушали. Просушились. Собрались. Загрузились в лодку. И поплыли. Но, разумеется, не к Мертвым горам. Соваться туда во второй половине дня было неразумно. Нет. Они просто двинулись вдоль по реке, подыскивая место для ночлега. Задерживаться в притоне они не решились.
Нашли удачный небольшой островок, поросший лесом. Туда и причалили, оставив лодку со стороны Мертвых гор.
Поработав на веслах, Артур чувствовал себя намного лучше, чем там, на крыльце. Ему всегда помогали физические упражнения снять нервное напряжение. И чем сильнее он убивался, тем легче становилось.
— Зачем ты меня дразнишь? — Жуя свой кусок крепко вяленого, практически сушеного мяса, поинтересовался Артур у внимательно его рассматривающей девчонки.
