– Мне очень жаль, – лицемерно отвечает Давидо. – Домашние хлопоты? Может, вам помочь?
– Нет, благодарю. Что вам еще нужно? – тревожно спрашивает почтенная дама.
– Я хотел бы извиниться. Вчера вечером я был не прав, и теперь мне хочется загладить свою вину, – произносит он загадочным тоном. Во всяком случае, слова его явно имеют двойной смысл.
Коварный Давидо не спешит выложить все свои карты. Порывшись в карманах, он достает оттуда вчерашний документ и сует его под нос бабушке.
– Вот, все исправил! Все подписи на месте!
Взяв прищепку, он вешает бумагу на веревку.
– Да, вы времени не теряли! – с отвращением замечает бабушка.
– Всего лишь удачное стечение обстоятельств, – небрежно замечает Давидо. – Как обычно по воскресеньям, утром я отправился к мессе и в церкви случайно встретил управляющего…
– Вы ходите по воскресеньям к мессе? Тогда почему я вас там ни разу не видела? – ехидно спрашивает бабушка.
– Проявляя должное смирение, я никогда не сижу в первых рядах. Кстати, вас я там тоже не видел, – шипящим тоном отвечает он. – А я, к примеру, встретил там также мэра, и тот подтвердил правильность составленного мною акта.
Давидо вынимает из кармана еще одно официальное письмо и с помощью прищепки вешает его на веревку рядом с первым.
– А еще я встретился там с нотариусом, и он заверил свидетельство о покупке дома, – говорит он, вешая на веревку третье письмо. – Еще я встретился с банкиром и его очаровательной женой, и банкир подтвердил перевод вашего долга на меня…
И рядом с тремя первыми листочками на веревке повисает четвертый.
Тем временем Артур пытается вскарабкаться по стенке огромного резервуара, Альфред с беспокойным видом наблюдает за ним.
Давидо продолжает развешивать на веревке все новые и новые бумаги:
– … землемером, подтвердившим границы сада согласно земельному кадастру, – размеренно, не делая пауз, вещает он, – а также подписанный префектом указ об освобождении помещения в течение сорока восьми часов…..
И Давидо вешает на веревку десятый и последний лист.
– Всего десять! Мое счастливое число! – удовлетворенно произносит он. Его месть свершилась.
Бабушка ошеломлена, подавлена, растеряна.
– Вуаля. Если через сорок восемь часов ваш муж не объявится, дом станет моим, – подводит итог своей прищепочной деятельности Давидо.
– У вас нет сердца, господин Давидо, – возмущенно произносит бабушка.
– Вы не правы! Я никогда не отличался жестокостью и именно поэтому предлагал вам за вашу развалюху кругленькую сумму! Но вы даже слушать меня не захотели!
– Дом этот никогда не продавался, господин Давидо! – напоминает бабушка.
– Вот видите! Надо же когда-то начать! – цинично замечает он.
Перегнувшись через край резервуара, Артур смотрит вниз. Огромная чаша заполнена менее чем наполовину, и теннисный мячик мирно покачивается на воде почти в самом низу.
Артуру не остается ничего другого, как переквалифицироваться в каскадера. Умостившись на краю резервуара, он свешивает вниз ноги, потом медленно разводит их и подошвами упирается в стенки гигантского сосуда. Затем он осторожно наклоняется и изо всех сил тянет руку, чтобы достать мячик.
Альфред тревожно повизгивает. Интересно, откуда собаки знают, что у хозяев сейчас начнутся неприятности?
Раздается шумный всплеск – Артур свалился в воду.
Поджав хвост, Альфред рысью удаляется, делая вид, что у него масса дел.
– Зачем вам этот клочок земли и старый дом? – спрашивает бабушка Давидо.
– Я сентиментален. Когда-то эта усадьба принадлежала моим родителям, – холодно отвечает деловой человек.
– Я знаю. Ведь именно ваши родители передали ее моему мужу в благодарность за услуги, которые он оказал местным жителям. И вы хотите пойти против воли ваших погибших родителей? – спрашивает бабушка.
– Погибших? Скорее, пропавших! Они пропали, как и ваш муж, бросили меня одного! – возмущенно восклицает Давидо.
– Ваши родители не бросали вас, дорогой мальчик, – уточняет бабулечка, – они погибли на войне.
– Результат тот же самый! – раздраженно парирует делец. – Оставили меня одного, и я сам должен со всем возиться! Так что если послезавтра в полдень ваш муж не подпишет эту бумагу и не заплатит все свои долги, я буду вынужден выгнать вас отсюда. И я не посмотрю, успело высохнуть ваше белье или нет!
