Обошелся он мне в половину золотой имперской кроны.
Бронс явно обрадовался подарку и немедленно отблагодарил меня тем же. Мы прошли в каюту Фреда, чтобы никто не смог увидеть его ответный дар.
В каюте, мельком взглянув на картину, Бронс ухмыльнулся.
– Дырка от задницы говоришь? Очень подходящее определение ее сущности. Теперь смотри внимательно. Бывают моменты, когда ты оказываешься в такой ситуации, что кажется все, конец. Это действительно так, но если сделать вот это… –
Надеюсь, я все хорошо запомнил.
С Фредом мы попрощались, сидя за его любимым угловым столом той самой таверны что поприличнее. Он был в курсе моих планов, но говорили мы не об этом.
– Что-то на сердце у меня не очень спокойно – пожаловался он, имея в виду плавание, в которое уходил – давит что-то, давит. Нехорошее, словом, предчувствие. И отказаться не могу. –
И нет ничего удивительного в его поведении. В моем мире тоже полно суеверных людей. Особенно среди людей рисковых профессий. Самая рискованной профессией считается профессия космонавтов, и что удивительно они-то и являются самыми суеверными людьми. Дело даже не в боязни потерять свою жизнь, есть вещи и пострашнее.
Моряки тоже входят в список таких профессий и занимают место в первой пятерке.
Есть такая примета, что из рейса должны возвратиться все, кто в него уходил. Помню, была у нас собака, и однажды, во время сильного шторма, она пропала. И такие проблемы потом начались…
– Ладно, я не об этом – продолжил Фред – есть у меня к тебе маленькое предложение. Богатым не станешь, но пять – шесть золотых монет поднимешь. Здесь как раз именно это слово и подходит – усмехнулся он.
И он объяснил суть.
На запад от Дертогена, на морском побережье, не так уж и далеко от города, есть подводная каменная гряда, уходящая далеко в море. Так вот, не так давно, почти вчера можно сказать, еще и пары лет не прошло, там потерпел крушение корабль с грузом гевойского масла. Это самое масло было контрабандным товаром и имело довольно приличную стоимость. Корабль же и кораблем назвать трудно, большая лодка с одинокой мачтой. Такими здесь контрабандисты часто пользуются. Ход она имела приличный, а товары их редко тоннами измеряются. Вот и предложил мне Фред заняться подъемом этого масла. Его в кувшинах с узкими горлышками перевозят, похожих на амфоры.
Да кувшины, наверное, за этот срок уже песком затянуть успело, засомневался я. Или масло испортилось давно.
Нет, уверял меня Фред. Ничего с ним не сталось, проверено. Грунт в том месте каменистый и глубина самая подходящая. Нырнуть еще можно, а вот шторм на такую глубину уже не достает.
Так понимаю, что это был его прощальный подарок. Когда я спросил, чем смогу его отблагодарить, он ответил – ничего не нужно.
И с усмешкой добавил.
– Ты помог мне понять смысл той самой картины. –
Далась же она вам.
Уже после отплытия 'Мелиссы', арендовав ялик у своего соседа-ветерана, страстного рыбака и, взяв с собой Стрегора, отправился на место крушения.
Затонувший кораблик мы нашли в первый же день, метрах в трехстах от берега.
Обнаружили и горшки, действительно похожие на амфоры. А вот дальше начались проблемы.
С первого раза я не смог до них донырнуть. Вот они, казалось бы, пару гребков и все, но именно в этот момент остро чувствуешь, что воздуха хватит только на обратную дорогу к поверхности. И это еще при том, что пользовался я методом японских ныряльщиков за жемчугом, подсмотренным в одной из книг о самом известном шпионе всех времен и народов, имеющим лицензию на убийство. Метод действительно работает и с его помощью возможно задержать дыхание в половину дольше. И все равно не хватало.
На такой глубине все попытки зацепиться за одну из двух ручек, имеющихся у каждого кувшина с помощью металлического крюка, тоже ни к чему не привели. У Стрегора добраться до них тоже не получилось. И думать, как разрешить эту проблему он не желает. Его больше интересует, куплю ли я ему новую рубаху, если у нас этот бизнес получится, негодяй юный. Девочками он начал интересоваться.
Самое время басню вспоминать, про очи и ферментированные кисломолочные продукты.
