– Сеньор Гарсиа Перес!
Этот крик «сеньор Гарсиа Перес!» – нечто вроде аккомпанемента ко всем разговорам в кафе.
– Пепе, тебя зовут.
– Иду.
Дон Мамед похож на жареную птицу; хочется схватить его за лапки и съесть с головой и со всеми потрохами.
– Официант, рюмку белого для дона Мамеда!
Дон Мамед рассказывает анекдоты, которые пахнут нафталином, запертым жильем, бдением над покойницей, скончавшейся в расцвете лет, учителем пенсионером, сырой ветчиной, пансионом за восемнадцать песет, отхожим местом, вареной рыбой, спальней служанки…
– Хехе! Про полицейского знаете?
– Да, да, этот знаем.
Но дону Мамеду ничего не стоит повторить еще раз.
– Хехе!
Дон Мамед неутомим, это очень бойкий воробышек. Дон Мамед начинает рассказывать анекдот про полицейского:
– Хехе! Один полицейский сказал няньке, хехе! Послушай, мое сокровище, как с тобой обращается сеньорито? Хехе! А нянька ему в ответ, хехе, послушайте, полицейский, а с вами как…
Дон Мамед рассказывает свой милый анекдот довольно долго. Никто его не слушает. Молодому человеку из провинции хочется узнать, чем же кончилось дело у полицейского с нянькой.
– Принесите, пожалуйста, кувшин холодненькой воды. Поэты, когда просят воды, всегда говорят «холодненькой».
С уменьшительным суффиксом получается нежней, доверчивей и больше вероятности, что вашу просьбу выполнят, хотя бы из сочувствия.
Молодой человек из провинции пьет воду и снова смотрит на грудь Росауриты.
– Она еще не стара! Где у этих людей глаза? Росаурита, на которую уже тридцать лет никто не смотрит, не замечает взглядов молодого человека.
«При таком пышном бюсте бумажки не могли спуститься у нее слишком низко!» – думает молодой человек из провинции.
Молодой человек из провинции решил называть даму Росауритой, хотя бы про себя.
– Послушайте, сеньора.
Дама с формами зобастого голубя прервала его:
– Зовите меня Росаура, юноша, Росаура, как зовут меня все друзья, все собратья по перу.
– Хорошо, большое спасибо. Послушайте, Росаура.
– Говорите, друг мой.
Молодой человек из провинции замялся.
– Так вот, не знаю… Выскочило у меня из головы… Не помню, что я хотел сказать вам… Ну ладно, потом вспомню!
Росауру угостили сигаретой, и она стала выпускать дым через нос; молодой человек из провинции готов был поклясться, что дым появился раньше, чем была зажжена сигарета.
– Вот это дама! Как ей хотелось курить!
Когда Росаура курила, она считала себя пупом земли. Что хорошо в этих литературных толстухах, так это их непритязательность; они довольствуются малым.
– Получаю удовольствие.
– Еще бы!
Молодой человек из провинции говорил сам с собой.
В баре, за чашкой кофе с молоком, издатель наставляет тощего романиста, по лицу которого видно, что у него больная печень, а возможно, еще и геморрой.
– Так вот, Сирило, отбросим всякие пустяки и модернизмы. Роман… вы меня слушаете?
Сирило вздрогнул и почти униженно изобразил на лице внимание.
– Да, да, сеньор. Роман…
Издатель продолжал.
– Так вот. Роман – оставим всякую галиматью и модернизмы – должен состоять из трех элементов: традиционных, классических, основополагающих. Вы понимаете?
Романист чуть было не ответил:
«Да, сеньор, отлично понимаю: вера, надежда, любовь».
Но к счастью вовремя осекся.
– Да, сеньор, понятно. Три элемента – традиционных, классических, основополагающих! Хехе!
Издатель глубоко вздохнул и продолжал.
– Хотите кофейку?
– Так и быть…
– Официант, кофе этому сеньору.
Издатель посмотрел на Сирило, и Сирило сделал бараньи глаза, чтобы выразить всю свою благодарность.
– И эти три элемента, о которых я говорю вам, друг мой, эти три элемента, традиционных, классических, основополагающих, – отбросим всякую путаницу и модернизмы – знаете ли вы их?
– Продолжайте…
– Вот они: экспозиция, завязка и развязка. Без экспозиции, завязки и развязки, как ни крути, нет романа; есть только, хотите скажу, что?
– Да, сеньор.
– Так знайте же, ничего нет. Только обман и модернизмы! Бедный Сирило был повергнут, уничтожен. Издатель прибегал к таким сокрушительным доводам!
– Если хотите, чтобы я заказал вам роман, помните: экспозиция, завязка и развязка. Например: девушка сирота работает как проклятая, чтобы вывести в люди одиннадцать своих братьев и сестер, тоже сирот и хилых от рождения. Дабы придать сюжету больше правдоподобия, скажем, что она работает в Национальном институте страхования, в отделе охраны кормящих матерей. Отлично. Девушка, которую зовут, например, Эсмеральда де ВальеФлоридо
