Но, право же, Артем не хотел. Он терпеть не мог огорчать своих близких и друзей. Верил в Бога. Повсюду носил с собой в кармане пиджака небольшую, но, как сам считал, очень действенную молитву, текстом которой поделился лишь с единственным другом - Василием. Там такие слова: "Господи, благодарю Тебя, что Ты благоволил меня воззвать из небытия к бытию! Благодарю Тебя, что Ты вложил в меня Твой образ - душу бессмертную, свободную и разумную! Господи, научи меня служить Тебе всем сердцем, да прославлю на Земле имя Твое Святое! Аминь".
Единственный раз в жизни не помогла молитва.
Версию о преднамеренном убийстве сегодня категорически отрицают двое: лидер коммунистов Зюганов и первый зам. главы администрации президента России Шабдурасулов. Один твердит об обычном разгильдяйстве, другой - о стечении обстоятельств. Что-то роднит этих бодрых любителей власти...
И. о. президента страны Путин выразил искреннее соболезнование. Но рыдали перед гробом Артема иные политики: Лужков, Явлинский, Примаков, Говорухин...
В холдинг "Совершенно секретно" позвонил без пяти минут генерал, но пока ещё полковник Аксенов, руководитель милицейской пресс-службы. Обрадовал: министр Рушайло желал бы направить свое соболезнование. Только, чур, одно условие: в ближайших номерах газет "Версия" и "Совершенно секретно", а тем паче в выпусках одноименной телепередачи на НТВ не должны критиковать министра и его ближайшее окружение. Баш на баш и не иначе!
Представляю гомерический хохот Артема после такого предложения. Быть тебе генералом, Аксенов, кто б сомневался!.. Мы с Артемом дружили.
Обожали кумыс, который довольно часто прибывал "загадочным грузом" прямо в кабинет Боровика из Бишкека. Обеспечивал эту радость фронтовик-ветеран Леонид Васильевич, воевавший когда-то в полку "Нормандия-Неман", а теперь добывающий чудо-напиток на высокогорных пастбищах Тянь-Шаня. Страстный поклонник Боровика, он, как мог, заботился о здоровье своего кумира, справедливо считая, что кумыс - эликсир жизни абсолютно необходим борцу "со всякой сволочью". Артем не пил один. Несли стаканы, разливали из трехлитровой банки, непременно чокались. Он наслаждался вкусом, а мы - забавным видом руководителя совершенно секретного холдинга.
Знаю, иные могут мне не поверить, но Артем мечтал о восстановлении Советского Союза. Пусть название будет другое, соглашался он, но суть надо вернуть: только объединившись с оторванными друг от друга, а на самом-то деле такими близкими до сих пор народами, мы сможем преодолеть кошмарный наворот трудностей, в которых тонем, как пещерные люди со своими мамонтами в болоте. Не уверен, что эту идею Артема разделяли его друзья - президенты бывших союзных республик - Акаев, Лучинский, Шеварднадзе, Алиев, Кучма или, скажем, Туркменбаши. Но мне доводилось не раз убеждаться, как искренне уважали Артема эти люди, как мягко улыбались, когда Боровик продолжал гнуть свое про радость совместного бытия. Через пять минут после известия о трагедии в Москву позвонил Гейдар Алиев, у него дрожал голос. Оказывается, он любил Артема, как собственного сына!.. Жена президента Кыргызстана, Майрам Акаева, в глубочайшем трауре: 8 марта Артем по телефону поздравил её с женским днем...
Еще одна странность Артема: вот, казалось бы, наш еженедельник "Собеседник" - прямой конкурент его "Версии". Хотя издания разные, греха таить нечего: редкий читатель способен сегодня приобретать обе газеты одновременно. Значит, конкуренты. И по законам "дикого Запада", известным Артему с пеленок, надо бы "Собеседник", как модно теперь выражаться, мочить! А он помогал своему конкуренту выживать в сложнейшей экономической ситуации - после кризиса. Об этом мало кто знал, но сегодня мне хочется, чтобы узнали.
Переоценивать Артема нет смысла: за свою недолгую жизнь он принес честным людям столько добра, что иным и за сто лет не управиться. Дрожь пробивает меня, как только подумаю, сколько бы мог он ещё сделать. В его холдинге десятки разнокалиберных и разнохарактерных сотрудников. Нет среди них ни одного, кто бы не впал в эти дни в глубочайшее отчаяние: Боровик вникал во все, направлял, придумывал, пробивал, защищал, когда надо. А надо было - всегда! Как же теперь, без него?
