Артефакты Российской истории - страница 7

Вернемся к Генриху Шлиману и припомним, что он раскопал свою Трою на холме Гиссарлык в Турции. Припомним, что Турция, узнав о «кладе Приама», потребовала у него возврата золота, перевезенного великим дилетантом, как он сам говорил, в корзине с капустой. Правда, потом оказалось, что содержимое клада составляет аж четыре деревянных ящика, которые были переданы в конце Великой Отечественной войны Германией советскому военному представителю на территории последнего пристанища сокровищ — Берлинского зоопарка, куда были заранее переправлены из музея древностей в самом начале штурма столицы Третьего Рейха. Впрочем, за клад, оказавшийся в Берлине, Шлиман рассчитался с Турцией пятьюдесятью тысячами франков и оставил его поначалу себе, а потом подарил Берлину…

Выставка Микенских сокровищ в Лондонском музее

Это детали уже новой истории, когда вовсю шло исследование исчезнувших народов, городов, культур.

Обнаружив саму Трою, Шлиман, как и турецкое правительство, не представлял себе, какой именно народ, с какой стати владел этим городом, хотя и назывался троянцами. И не представлял, куда подевался этот побежденный народ впоследствии. Смешно было бы думать, что он постепенно влился в греческую нацию, ассимилировался. Почему? Да потому что придуманная или подлинная история с Парисом и Еленой, Приамом, Гектором и Ахиллом, рассказанная нам впервые «слепым» Гомером (есть исследования, показывающие, что поэт был зрячим аж до первого века новой эры, и что его «слепота» оказалась на руку очень многим авторам-историкам и комментаторам, что, впрочем, для нас теперь маловажно), не могла иметь ни такого «драматического» начала, ни столь же водевильного продолжения — беготня за пятидесятилетней Еленой, женой Менелая, да еще месть за нее — ну, не повод ли для сочинения пародии? — ни столь удивительного завершения, описанного в «Илиаде» и «Одиссее». Однако художественный вымысел Гомера благополучно переплелся с подлинными историческими фактами и деталями, по которым Шлиман сумел обнаружить Трою там, где обнаружил ее. Правда, теперь этот город считается не Троей (Илионом), а каким-то иным городом, потому что место Трои оказалось гораздо севернее и, как пишет историк Анатолий Абрашкин, Троя не могла находиться на холме, где обнаружил ее Генрих Шлиман, ибо и у Гомера говорится о том, что город располагался не на шапке холма, а на склоне. Эта гора называлась Ида. И он же, А. Абрашкин, далее показывает, и очень убедительно, кто же такие троянцы.

Но об этом наш разговор впереди, пока же продолжим говорить об Атлантиде. Эта страна привлекала и привлекает не только ученых: многие народы, даже не зная ни Платона, ни современных атлантологов, числят себя потомками этого мифического острова-государства.

Позапрошлый век, век XIX, с его самонадеянностью, с его нигилизмом, отрицанием всего и вся, достоин снисхождения по самому высшему счету: скажите, у кого бы не закружилась голова, если материалисты на место Бога поставили не только Природу, а самого Человека! Ты, Человек, хозяин жизни, только от тебя зависит, какой она станет. Так говорили низвергатели идеального, на 150 лет предпочтя ему материальное, низшее.

Распространена ошибка, будто марксисты, к концу XIX и особенно в начале XX века охватившие своим влиянием многие и многие умы, столкнули мышление на уровень, повторивший самое примитивное язычество. Наше заблуждение на этот счет носит тот же материалистический характер, ибо основано на рациональном подходе. На самом деле божественная иерархия язычества требует более вдумчивого изучения, а дошедшие до нас древние источники (большинство из них в виде мегалитов, на которых ни единого знака письма) — серьезной переоценки. Есть небезосновательное подозрение, что духовность протоязычества была более высокой, нежели духовность христианская. И что это за древо познания, на котором «споткнулся» Адам?.. Кстати, версия происхождения этого «древа» приведена в книге Людмилы Наровчатской «Первозванность: Поэтико-фантаст. эссе с прикладом исследования древнерусской поэмы "Слово о полку Игореве, известного всем Игоря, сына Святослава, внука Олегова" и перевод ее по рим. — слав. классическому канону..».