Несколько долгих минут я просто тупо пялилась в зеркало, пока до меня не дошло - в такой полутьме я никак не разгляжу свое отражение. На секунду испугавшись того, что за много веков потеряла свой истинный облик, я отступила назад и лихорадочно оглянувшись, метнулась к камину за свечами. Взяв канделябр, я вернулась к зеркалу и глубоко выдохнув, подняла подсвечник вверх, так чтобы видеть свое отражение.
На меня смотрела встревоженная девушка, с лихорадочно горящими карими глазами, обрамленными длинными черными ресницами. Я совершенно не изменилась. Даже не постарела. Да, я забыла, как выгляжу, но и одного взгляда хватило, башня свое дело делает и отлично. Среднего роста, стройная, облегающее платье не скрывало фигуру; с длинными по-прежнему темными рыжими волосами. Овальное лицо и классически правильные черты. Длинная шея, с застегнутым наглухо воротом. Я по-прежнему скрываю длину шеи, считая это некрасивым. Огромные глаза с пронзительным взглядом, которого боялась супруга моего братца. Чуть приоткрытые узкие бледные губы и узор, который я видела в первый раз по-настоящему. Выполненный в одном цвете, он извивался, закручивался, сворачивался, скручивался, перемежаясь с точками, мазками, спиральками. Очень яркий и черный.
Поставив канделябр на стол, я, не оглядываясь, вышла из комнаты и молча, отправилась в кухню. Что я делала в тот день? Не помню. Ходила, долго. Думала, лихорадочно. Делала, машинально.
Вновь вернулась к комнате я только через три дня. Она оказалась на месте, не думая исчезать. Значит, башня что-то замыслила. Снова нерешительно потоптавшись перед дверью, я все же вошла. У меня мелькнула мысль о том, вдруг зеркало волшебное, и может указать на лазейку в моем заточении. От вспыхнувшей надежды заболело сердце, и я просто боялась пойти и проверить свои надежды. Слишком долго мне пришлось усмирять собственную гордыню в свое время. Даже когда в мир унеслись песни и легенды об одинокой башне, и заключенную в ней принцессу, я не лелеяла столь радужных надежд.
Внутри все осталось без изменений. Зеркало стояло в углу, в пол оборота к входной двери. Портьера по-прежнему валялась на полу. А канделябр стоял на столе, освещая угол зеркала, и языки свечного пламени отражались в темном стекле. Отбросив нерешительность, я спокойно подошла к зеркалу. Вытянув вперед правую руку, я раздвинула пальцы и, едва не касаясь ладонью и кончиками пальцев поверхности зеркала, на несколько мучительных минут закрыла глаза, сосредоточившись на сканировании объекта. После применения магии у меня всегда болела голова, но это того стоило. По крайней мере, я буду знать, на что рассчитывать.
Ощутив жесточайшее разочарование, я убрала руку, и устало осела на пол. Магии в зеркале не наблюдалось. Подтянув ноги к груди и уставившись в одну точку, я замерла, пытаясь переварить и разочарование, и злость, и отчаяние. Ведь знала, нельзя мечтать о не сбыточном, и все равно, за пятьсот веков не изжила этих надежд. Постепенно мои чувства приходили в подчинение мыслям, логике, разуму, хотя это давалось с трудом. Разочарование подточило мои резервы спокойствия и рациональности. Это зеркало убило во мне чувство к жизни. К продолжению моей никчемной жизни. Вдруг захотелось тихо скончаться, дабы не видеть, как в очередной раз братец подложил подлость, на которую я не могу ответить.
Сколько я просидела, не знаю. Постепенно я очнулась. Поднявшись с пола, подтянула массивное кресло и поставила его прямо напротив зеркала. Затем убрала портьеру в угол, подальше. И не оглядываясь, ушла.
Каждый раз, спускаясь в кухню, я видела дверь разочаровавшей меня комнаты. Она и не думала исчезать, буквально истязая мои нервы своим присутствием. Показать простое зеркало, поманив призрачной надеждой после стольких лет и так жестоко посмеяться. На восстановление равновесия ушло практически два месяца. Я полностью замкнулась в себе и стала даже постепенно погружаться в депрессию, чего не было за все время моего заточения. Полностью забросив фехтование и даже чтение, я целыми днями просиживала в библиотеке, бездумно глядя в потолок. В кухню спускалась лишь по необходимости, но отчего-то так и не сменила маршрут своего передвижения. Проходя мимо двери по первости, я пролетала пролеты, точно за мной гнались, потом уже стала притормаживать и проходить спокойным шагом. А уже в конце второго месяца я даже однажды остановилась, и некоторое время стояла в задумчивости перед дверью, не решаясь пройти мимо.
