Рой сел на диван, рядом с ней. Внезапно глаза девушки округлились.
— Что это?
Идиот! Когда-нибудь профессиональные привычки доведут тебя до беды.
— Это пистолет. Только не пугайся, все вполне легально. У меня есть лицензия.
— Никогда не была знакома с людьми, которые легально носят оружие. Зачем тебе пистолет?
— Понимаешь, бывают разные ситуации…
Ну и ерунду он несет! Перед ним сидит девушка, потерявшая память, она в доме незнакомца, у которого есть пистолет, на ней только купальный халат, кстати, принадлежащий этому незнакомцу. Угадайте с трех раз, что должна подумать эта девушка?
— Ты не похож на преступника.
— Почему? Откуда тебе знать, как выглядят преступники?
— Не знаю, но ты — не похож! У тебя слишком твердые принципы.
— А может, я коп? У копов полно принципов.
— Ты не полицейский…
— Почему нет?!
Он злился и вымещал эту злость на ней. Лучше бы ему быть сегодня похожим на полицейского. Или на преступника.
Джеральдина долго молчала, затем отпила кофе и произнесла очень тихо:
— Ты, конечно, можешь оказаться кем угодно, но ты не показался мне… жестоким. Жестким.
— Сладкая, это только полицейские из сериалов так выглядят. А я могу оказаться самым приятным, нежным и душевным полицейским, который, тем не менее, сидит на хвосте у преступника.
— Какого преступника?
— У плохого парня, скажем так.
— Насколько плохого?
— Зачем тебе это, Огонек?
— Интересно. Я ни разу в жизни не видела настоящего копа.
— Откуда ты это знаешь, если потеряла память?! Или ты все вспомнила?
— Не думаю. Просто, если бы я знала, то что-нибудь вспомнила.
— Слушай, сестренка, я не коп. Просто я думаю, что копы такие же люди, как и все остальные.
— Наверное. Но я не знаю точно.
— Кстати, если ты не общалась с полицией, то почему так испугалась, когда я предложил тебе позвать полицию?
— Я не полиции испугалась, а скандала.
— Скандала?
Девушка мрачно взглянула на него.
— Знаешь, как это обычно кончается? Вечерние новости, все такое… Бедная девушка, потерявшая память, толпы репортеров… Все веселятся и всем наплевать.
— Звучит так, как будто ты очень хорошо с этим всем знакома.
— Просто…
— … кажется знакомым. Огонек, а больше тебе ничего не кажется знакомым?
— О чем ты?
Обо всем дальнейшем Рой очень точно знал, что это неправильно, нечестно и непрофессионально. Однако сделать с этим ничего не мог. Ему очень хотелось снова обнять ее, сжать в своих объятиях, прикоснуться к губам, пахнущим земляникой.
— Если… ты… об… этом, то… не напоминает ни о чем.
— Неужели? Никакого мужчины? Ничьих рук?
Она удивила его. Она прижалась к его груди и сказала, глядя прямо в глаза:
— Мне хорошо с тобой.
Рой не мог сдаться. Его пальцы все настойчивее ласкали хрупкие плечи, но он продолжал задавать вопросы. Профессиональная привычка.
— И у тебя никого никогда не было? Ты ни с кем не помолвлена?
— Я красивая?
Дыхание сбилось, и Рой замер, глядя в невозможные глаза.
— Да. Очень.
— Тогда дай руку. И слушай. Твоя рука… она не напоминает мне ничего… кроме тебя!
Его пальцы скользнули по золотым волосам, погладили висок и бьющуюся на нем голубую жилку. Он наклонился и медленно поцеловал ее маленькое розовое ушко. Опять погладил волосы.
— Знаешь… Никто не задумывается о такой простой вещи, как уши… А между тем, можно забыть лицо человека, но уши…
— Ты что, специально изучал проблему ушей?
Рой смотрел серьезно и печально.
— Я изучаю все, что касается людей, с которыми я встречаюсь.
— То есть, это твоя работа?
— Мне просто интересно. Я люблю смотреть на человека и догадываться, о чем он думает, каков он дома, каков на работе.
— Но ведь трудно догадаться, что люди скрывают?
— Рано или поздно все совершают оплошности.
— Даже если они хорошие лжецы?
— Хорошего лжеца трудно уличить, но если ты терпелив… Честно говоря, я сейчас не очень могу быть терпеливым.
— А что, если я и не хочу этого?
— Сладкая, терпение есть добродетель!
— Не хочу добродетели!
— Тогда ты попала в нужное место. Я имею дело только с грехами.
Она коснулась губами его пальца, затем неожиданно лизнула его и улыбнулась.
Улыбкой сирены. Рой замер. Прикосновение ее губ, жаркое и бесстыдное, распутное и нежное, заставляло сердце биться в сто раз сильнее, кровь — закипать в жилах, а тело… тело молило о близости…
